Олег Дудинцев - Заказуха [сборник]

— Как же ты обещания выполнять намерен? — поинтересовался Ковалев.

— Очень просто. На машинке переписку с Интерполом отстучу, а потом объясню, что валюту на загранкомандировки временно не дают. Пока государство с долгами не расплатится.

— Это ей так долго придется ждать. Короче, задурил голову бедной женщине?

— А я здесь при чем? Я сразу предлагал брать ее и «колоть» по полной программе. Это вы со своей психологией пристали.

Толик допил чай и продолжил:

— Около двенадцати она дочку спать уложила, и мы перебрались на кухню. Там она еще около часа о своем ненаглядном рассказывала, какой он у нее замечательный. Затем стала альбомы с фотографиями демонстрировать. А мне после бутылки ликера уже хорошо стало, самое время к оперативной работе приступать. Когда она до курсантских фотографий дошла, я ее слегка за плечи обнял. Тут она как вскочит и бегом к окну. «Все, — пронеслось в голове, — конец, доигрался в психологию».

— Это точно. Твое счастье, что она не прыгнула. А то бы тебе доведение до самоубийства впаяли, — едва сдерживая смех, вымолвил Ковалев.

— Я тоже перепугался, обложил вас мысленно трехэтажным. Сам стою, не шевелюсь, боюсь резкое движение сделать. А она мне и говорит с упреком: «Как же вам, бывшему моряку, не совестно, где ваша профессиональная солидарность? А если бы вашу жену, когда вы в море были, посторонний мужчина обнимал?» Я молчу, не шевелюсь. Она тоже стоит около окна, за раму держится и не отходит.

«Баста, цурюк, нах хаус. Здесь редкостный случай, здесь психология бессильна. Пора, — думаю, — гордо удалиться». Начинаю ей аккуратно, без лишних движений, объяснять, что для собственного душевного спокойствия хотел убедиться в верности жен моряков. Хотел людскую молву опровергнуть. Двадцать минут втолковывал, пока до нее дошло и она к столу вернулась. Время около двух ночи, транспорт не ходит, а тащиться после ликера в отдел не хотелось. Пришлось дальше выслушивать. Я теперь биографию Коли наизусть выучил и даже слегка позавидовал их семейному счастью.

А проснулся я сегодня утром за кухонным столом, перед носом записка лежит: «Анатолий, спасибо за искреннее участие, жду выполнения обещаний. Завтрак на плите. Ключ от квартиры положите в почтовый ящик». Что я ей наобещал, хоть убейте, не помню. От завтрака я отказался и бегом на работу.

— Ты хоть «прокачал» ее насчет бомжа? — спросил Ковалев.

— О бомже, если честно, я только утром вспомнил. Задурила она мне своим Колей голову.

После такой концовки повествования стены кабинета сотряс хохот оперативников, который не затихал несколько минут.

Когда все успокоились, Ковалев подытожил результаты внедрения Филимонова в организованную преступную среду:

— Во-первых, Верочка пробудила в нас угасающую веру в женщин. Во-вторых, мы теперь знаем, что ради мужа она готова на все, естественно в пределах разумного. Ну а в-третьих, нашему покорителю женских сердец по носу дала. Остается только ключик к ней подобрать.

— Я не в состоянии ключики подбирать, — застонал Толик, обхватив голову руками.

— Без тебя справимся. Ты свой ключик в почтовом ящике оставил, — успокоил его начальник розыска и после этого уже деловым тоном стал отдавать распоряжения.

Одного из своих подчиненных он отправил в пароходство, а двое других вместе с коллегами из налоговой полиции, которых попросили о помощи, двинулись в фирму, где трудилась Верочка.

После такой массированной подготовки шансы Верочки были близки к нулю. Поэтому, когда на следующий день она вошла в кабинет Субботина, участь бедной женщины и ее соседей была предрешена.

На этот раз Субботин и Ковалев, как наиболее искушенные, решили солировать сами. Остальные, находясь в действующем резерве, были готовы включиться в игру в любую минуту. Все это таинственно именовалось «оперативной комбинацией».

Паутина, в которую должна была неизбежно попасть и запутаться Верочка, была соткана достаточно тонко и прочно, в полном соответствии с канонами психологии. Единственное, в чем сомневались сыщики, так это в убийстве Серебрякова. Однако, как истинным профессионалам, сомнения не могли помешать им виртуозно исполнить свои роли, четко расписанные накануне.

Как и предполагалось, часа три Верочка держалась достойно и раз за разом повторяла историю, авторство которой принадлежало Анне Сергеевне.

Ковалев и Субботин не торопили события, а старались максимально измотать соперника перед решающей схваткой. Они терпеливо слушали ее версию, отчасти с ней соглашаясь, ругали пароходское начальство, сочувствовали, успокаивали ее и только что не гладили по головке, но в то же время давили на болевые точки.