Николай Чергинец - Последний герой

— Не волнуйся, кому, как не тебе, знать, что-с головой у меня все чин чинарем. — Возможно, девчонку и похитили, — продолжал Самойлов. — Но при этом ее использовали для того, чтобы смастерить смертельную бомбочку для Костана.

— Ты долго будешь говорить своими компьютерными ребусами? Объясни толком, что все это значит?

— Вот, полюбуйся, что у нас есть. — Самойлов открыл кейс, извлек оттуда лист бумаги и протянул Панкрату.

Это была компьютерная распечатка — снимок, сделанный из того самого порнографического ролика, оригинал и возможные копии которого Костиков хотел заполучить с помощью Валдая и за; которым теперь охотился Комбат.

— Мужик натягивает бабу. И что в этом такого? — Панкрат положил распечатку на столик и вопросительно уставился на адвоката.

— Во-первых, не мужик бабу, а парень девушку, — уточнил тот. — А во-вторых, эта девушка — Марина, дочь Костана.

Услышав это, Панкрат снова обратился к распечатке, принялся рассматривать ее более внимательно.

— В-третьих, это всего лишь предложение, своего рода рекламный снимок с видеофильма, — продолжал Самойлов, указывая на распечатку и неотрывно следя за реакцией Панкрата. — И, в-четвертых, он существует на самом деле, и нам предлагают его купить. Кстати, все благодаря компьютеру, которому ты не доверяешь.

— Не доверяю и никогда не буду доверять. — Панкрат погасил окурок в пепельнице и оторвал взгляд от снимка. Он задумчиво уставился в пространство перед собой, ни на чем конкретном не сосредоточивая внимания.

Самойлов смотрел на босса и хранил молчание, прекрасно понимая, что тому необходимо хорошенько подумать для принятия ответственного решения.

Он терпеливо ждал. Однако пауза затягивалась, а Панкрат так и не проронил ни слова, по-прежнему рассеянно глядя перед собой.

— Что скажешь, Панкрат? — наконец решился напомнить о своем присутствии Самойлов.

— Аркаша, ты хоть иногда подвергаешь себя самокритике? — спросил авторитет.

— В каком смысле? — Неожиданный вопрос застал Самойлова врасплох.

— Ты хотя бы изредка задаешь себе вопрос: правильны ли мои действия?

Несмотря на то что авторитет говорил с недоверием, внешне он оставался совершенно спокойным и рассудительным. И Самойлов понял, что благодарности от него он не дождется. Впрочем, как не услышит и извинений.

— К чему эти дурацкие вопросы, черт побери! — не сдержался адвокат. — Критика, самокритика… Ты еще спроси, хожу ли я в церковь и на исповедь к священнику по воскресеньям? Я отвечу тебе, Панкрат: нет, я не хожу к священнику. И знаешь почему? Потому что последние два месяца вкалываю как проклятый. Мотаюсь по всей области, устраиваю выступления на радио, телевидении, договариваюсь об интервью в газетах, организую собрания, слежу за распространением рекламы, контролирую твои финансовые счета. А эта работенка похлеще чистки Авгиевы конюшен, смею тебя заверить! И все это для кого? И ради чего? Для тебя. Ради того, чтобы ты был избран губернатором. И что получаю взамен? Сплошные обвинения и упреки? Так, может, мне вовсе собрать свои монатки и… на все четыре стороны? Скажи, я не обижусь.

Самойлов вскочил со стула и, сунув руки в карманы брюк, стал нервно прохаживаться вперед и назад. За годы знакомства с ним Панкрат впервые видел его в таком состоянии. Но и сам Самойлов через минуту сожалел, что сорвался.

— Успокойся, Аркаша, не кипятись, — попросил Панкрат, пораженный такой внезапной переменой в поведении адвоката. — Садись. Давай поговорим спокойно. У нас с тобой никогда еще не было ни одной неразрешимой проблемы. И в этот раз не стоит пылить по пустякам и размениваться на мелочи.

— Ладно, я готов тебя выслушать, — согласился Самойлов. — Только на мои аргументы отвечай обоснованными контраргументами. Потому что это, — Самойлов указал на фотораспечатку, — очень веский аргумент в нашей игре против Костана. Если забашлять кому надо и показать по ящику, о Костане как о сопернике в губернаторы можно забыть. А все эти Спиридоновы, рябцевы, Соколовские и прочая братия — мелкая плотва на фоне золотистого карпа.

— А золотистый карп — это я? Что ж, неплохо, — отозвался Панкрат, получив утвердительный ответ. — Но вот мои контраргументы. Первое. Ты притащил фотку, которую, как я понимаю, срисовал с компьютера. Так?

— Да. Но учти, это не просто фотка. Это пленка, съемка телекамерой, — напомнил Самойлов.

— Хорошо, будь по-твоему. На ней дочка Костана кувыркается с каким-то белобрысым.