Эд Макбейн - Мошенники

— Алло?

— Раскин? — сказал мужской голос.

— Да. А кто это говорит?

— Живо убирайся из этой своей паршивой мастерской, — сказал голос. — Убирайся из этого помещения, сукин ты сын, иначе я убью тебя!

— Ты?! — взревел Раскин. — Ты снова появился!

И внезапно он услышал раскатистый хохот на другом конце провода.

— Кто это? — спросил он.

— Мейер Мейер, — сказал голос, продолжая заливаться хохотом.

— Ах ты, подонок, — сказал Раскин и тут же сам расхохотался. — Ох, знаешь, а я уж тут было завелся с полоборота. Но только на минутку. Я было подумал, что мой хохмач снова принялся за свое. — Раскин громогласно рассмеялся. — Да, этого у тебя не отнимешь. Ты просто самый настоящий хохмач. Со смерти твоего отца я ни разу не встречал такого веселого человека. А ты ну точно как он! Честное слово! Ну просто вылитый отец!

Мейер Мейер на другом конце провода терпеливо дослушал все эти восторги, а потом попрощался и повесил трубку.

“Вылитый отец”, — подумал он.

Внезапно он почувствовал себя нехорошо.

— Что это с тобой? — спросил Мисколо, заглянувший на минутку из канцелярии.

— Да какой-то озноб, — сказал Мейер.

— Просто ты никак не можешь примириться с тем, что обыкновенный патрульный распутал дело, которое оказалось вам всем не по зубам.

— Может быть и так, — сказал Мейер.

— Ладно, выше голову, — сказала Мисколо. — Хочешь, я принесу кофе?

— Вылитый отец, — грустно проговорил Мейер.

— Что?

— Да нет, ничего. Человек всю жизнь старается, из кожи вон лезет, предпринимает черт знает что, чтобы только… — Мейер сокрушенно покачал головой. — Вылитый отец…

— Так хочешь ты кофе или нет?

— Да. Да, я хочу кофе! И прекрати, пожалуйста, подначивать меня!

— А кто подначивает? — возмутился Мисколо и вышел за кофе.

Из-за своего стола, расположенного по другую сторону дежурки, Берт Клинг поделился очередным философским наблюдением.

— А скоро лето наступит, — сказал он.

— Ну и что?

— На улицах будет больше подростков, их банды опять возобновят свои войны, будет больше мелких преступлений, а нервы у всех будут на пределе…

— Не будь таким пессимистом, — сказал Мейер.

— А причем тут пессимизм? Я говорю о лете. И похоже, что нас ждет очень милое лето.

— Да, я тоже жду не дождусь его, — отозвался Мейер. Он пододвинул к себе поближе листок с машинописным текстом и принялся обзванивать первую группу свидетелей ограбления.

За стенами полицейского участка веселый месяц май, казалось, тоже с нетерпением ждал удушливую жару лета.

Каждой имеет право зарабатывать себе на жизнь. Так принято в Америке. Пойдешь куда-то, попотеешь и заработаешь свой первый доллар. А потом вкладываешь этот свой заработанный доллар, например, в лимоны и сахар. Вода и лед достаются тебе бесплатно. А потом устанавливаешь у дороги маленький прилавок с лимонадом, и оглянуться не успеешь, как уже получаешь с этого пять долларов в неделю. Потом берешь эти пять долларов и покупаешь на них уже больше сахара и лимонов и расставляешь такие прилавки вдоль дороги на приличном расстоянии друг от друга и вскоре ты оказываешься во главе дела. Затем ты нанимаешь людей, которые работают на тебя. И вскоре ты уже занят разливкой лимонада по бутылкам, а чуть позднее — раскладываешь эти лимоны с сахаром по консервным банкам, а там смотришь — ты уже и замораживаешь все это и в замороженном виде снабжаешь своим товаром все магазины штата. И тут ты покупаешь себе большой дом где-нибудь за городом, а там у тебя есть уже плавательный бассейн и машина для переработки мусора, ты ходишь себе на вечера с коктейлями, где тебя угощают твоим же собственным лимонадом с небольшой добавкой джина. На руках у тебя сплошные козыри.

Так принято в Америке и каждый тут имеет право зарабатывать себе на жизнь.

И закон не имеет ничего против неотъемлемого права человека зарабатывать себе на жизнь. Пусть каждый охотится за долларом. Закон может только оспаривать способы и средства, с помощью которых ты пытаешься добыть эти вечно ускользающие зелененькие бумажки.

Если, скажем к примеру, вы вдруг проявляете на этом пути склонность к взламыванию сейфов, то закон может косо поглядеть на это.

Если же, например, вам больше нравится колотить своих сограждан по голове с целью отобрать их кошелек, то вы не должны иметь потом претензии к закону за то, что он смотрит на вас уже с явной неприязнью.