Мария Литошко - Исповедь падшего

— Ты всегда подражал Дэну. Должно быть, ты хотел взять себе все, что принадлежало ему! Выходит, ты завидовал, а Дэн любил тебя как брата! Ты просто жалкое подобие человека! Ничтожество! И на любовь ты не способен, как и твой безумный отец! — она продолжала кричать, прижимая ладонью покрасневшую от удара щеку.

— Замолчи! Немедленно замолчи! — я ударил ее снова.

Подоконник был слишком низкий. Все произошло в одно мгновение… Молли успела лишь схватиться рукой за белый тюль и с криком сорвалась вниз. В ужасе я оцепенел. Застыло даже дыхание, и стих стук моего сердца. Но, придя в себя, мне захотелось подбежать к окну, однако это было слишком рискованным. Молли разбилась насмерть — в этом я не сомневался.

Страх быть обнаруженным заставил меня покинуть номер немедленно. Я осторожно выглянул в коридор, а затем бегом пустился по лестнице в самый низ. Крик Молли могли слышать постояльцы из соседних комнат. Риск был слишком велик! Тяжело дыша и в холодном поту, я в потрясении влетел в свой кабинет, заперев дверь на ключ.

«Я убил ее, я ее убил!..» — упав на пол, я разразился в горьких рыданиях. Все было уничтожено. Все было кончено! Теперь остался только страх, обещавший быть со мной до конца дней. Страх, что в эту дверь вот-вот постучат, раскрыв, кто тот поджигатель и убийца. Все это казалось кошмаром, от которого нельзя очнуться, а голова разрывалась изнутри. Но вдруг этот самый страх, суливший мне терзания и муки, оживил во мне неимоверное желание жить, желание не быть пойманным.

Ноги с трудом позволили мне встать. Я умыл лицо водой из графина, надел пальто и, взяв из сейфа все ценные бумаги и деньги, решил бежать из города.

Человек может обладать множеством талантов, но самый поразительный — способность уничтожать все прекрасное и ценное за несколько минут…

Дверь кабинета я оставил открытой. Дубликат ключей от черного выхода всегда находился у нас в столе. Я покинул отель немедленно, но не стал выходить на главную улицу. Очевидно, кто-то уже позвонил в больницу. Я услышал приближающийся звук сирены, и меня обдало холодом. Мне было абсолютно безразлично, что станет с отелями. Инстинкт самосохранения заставлял меня бежать как можно дальше от единственного родного места.

Пройдя два квартала, я вышел на незнакомую улицу и там взял такси, попросив отвезти меня в любой отель на окраине. В час ночи я стоял на пороге маленькой частной гостиницы, где рассчитывал дождаться утра. Почти все мои деньги хранились в банке. На средства, что я взял из сейфа, можно было бы прожить от силы пару месяцев, если учесть, что я не привык ни в чем себе отказывать.

Уснуть мне, разумеется, не удавалось. Лицо Молли перед падением, ее последний взгляд и душераздирающий крик не позволили мне хоть на секунду забыть о случившемся. Мне бы стоило тогда броситься в окно вслед за ней! Я отнял жизнь Дэна просто из прихоти, потому что он стоял на пути к тому, что мне желанно, но как я мог верить, что это поможет мне на сто процентов? Смерть друга не принесла ожидаемого результата, а Молли я убил лишь из злости, ведь она так и не досталась мне. Я отнял жизни двух прекрасных людей. Заслуживал ли я жить после этого?

Я страдал и боялся. Душа стала, подобно камню, невыносимо тяжелая. Я сидел на кровати в полной темноте, прижав к себе ноги. Окно было закрыто занавесками и едва пропускало свет. Я беспомощно сжался, как напуганный маленький мальчик. Все это время я лишь лгал себе, что стал другим. Сейчас я понял: это не так. Это Дэн делал меня другим, смелым и свободным. Пока я шел за ним, моя жизнь была идеальна, а теперь я снова канул в прежнюю пустоту.

В темной комнате мало что было различимо. Зрение стало играть со мной в странную и пугающую игру, создавая нелепые, нереальные иллюзии. Я на мгновение зажмурил глаза, но тут произошло нечто, заставившее меня впасть в оцепенение и ужас…

— Мартин! — четко прозвучало мое имя прямо здесь, в этой комнате, совсем рядом.

Меня стало трясти, застучали зубы, но не от холода, а от страха. Я осторожно приподнял голову. На стуле у стены, в своей белой любимой рубашке сидел Дэн. Он смотрел прямо на меня своим спокойным, но одновременно глубоко печальным взглядом. Затем я покосился к окну, боясь пошевелиться. У штор стояла Молли. Даже в темноте я смог увидеть несоизмеримую ни с чем боль в ее некогда красивых глазах.

— Ты совершил большую ошибку, — с грустью произнес Дэн, как будто вовсе и не умирал.