Иван Черных - Охота на бизнесменов

— Мужчина был высокий, худой, полный? — снова перебил следователь.

— Кажись, высокий.

— Ему со страха и карлик великаном показался бы, — вставил Скородумов, сидевший рядом с Полуэктовым.

Рыбочкин нахмурился: обиделся, оказывается; недобро глянул на оперативника.

— А вы под дулом автомата были? — спросил с издевочкой.

— Представьте себе, был, и не раз, — весело ответил тот. — И представьте себе, поджилки у меня не дрожали, я первый сумел влепить пулю бандиту… Надо было не мух ловить… Или вы, может, на ножки Ольги Васильевны загляделись, что прохлопали ответственный момент?

— Вон вы как, — Рыбочкин, похоже, рассердился основательно. — Не надо всех на свой аршин мерить.

— Ишь ты, как заговорил, — взорвался и Скородумов. — А если мы предъявим тебе обвинение как соучастнику: ты и не собирался защищать инкассатора, заодно был с налетчиками?

— Чего? — не понял Рыбочкин. — Выходит, я подговорил, чтоб на меня автомат наставили? — и повернулся к Полуэктову: — Он в своем уме, товарищ начальник? Разве я собирался… по своей воле?!

— Но только вы можете помочь нам поймать преступников, — встал на защиту Скородумова Полуэктов. — Вы их видели вот как нас, с вами они разговаривали, вас ограбили. А вы то ли не можете вспомнить, то ли не хотите. Напрягите память, восстановите, как все было: откуда человек в маске подбежал к вам, что вам бросилось в глаза?

— Подбежал он сзади — спереди ЗиЛ в нашу машину вмазал. Рванул на себя дверцу. А дальше… Дальше — маска, дуло автомата.

— А глаза его? — подсказал Полуэктов. — Вы же видели их.

Рыбочкин напряженно думал, обрадованно закивал.

— Видел глаза: черные, злые. Может, кавказец?..

— Уже кое-что, — одобрительно кивнул Полуэктов. — Теперь об одежде. В чем он был одет, обут? Когда побежал от машины, вы должны были обратить внимание.

— Одет по-военному, в камуфляже. А вот обут, кажется, не в форменные ботинки.

— А во что?

— В светлые какие-то. То ли кроссовки, то ли кеды.

— Совсем хорошо. Именно такие следы были обнаружены на земле. Теперь давайте рост восстановим. Представьте себя снова в машине. Намного он возвышался над ней, когда подходил к вам и когда уходил?

Рыбочкин снова напряг память.

— Не очень. Но мужик крупный. Плечи — во, — он расставил широко руки. — Поджарый и юркий, как сам бес.

— Ну вот, кое-что вспомнили. А на руки не обратили внимание?

— Руки, руки, — повторил Рыбочкин и снова задумался. — Во, вспомнил: в перчатках. Тряпичных. Черных.

— Теперь о машине, «Жигулях». Номер не вспоминайте, он был украден с другой машины, как и на ЗиЛе… Хотя и «Жигули», скорее всего, ворованные, те, что сожгли в лесу… Еще ничего не вспомнили?

Рыбочкин помотал головой.

— Все как на духу.

— Хорошо. Подождите в коридоре. Мы поговорим еще с вашей бухгалтершей и с водителем, потом поедем на то место, где вас ограбили…

Показания инкассатора, грузной, дебелой женщины лет сорока пяти, и водителя, низкорослого худенького мужичишки, мало что дополнили к делу об ограблении, даже внесли некоторое сомнение в отношении третьего участника — рыжей женщины: водитель обратил внимание, что у нее «ни спереди, ни сзади», да и накрашена очень уж броско: губищи кроваво-красные, щеки белые, наштукатуренные, глаза закрыты громадными черными очками; волосы длинные, рыжие, прямые.

— Может, это мужчина? — спросил Полуэктов.

— Похоже, — согласился водитель.

Но бухгалтерша запротестовала:

— Не-е, баба. Ручки маленькие, пальцы тонкие, длинные. И голос не мужской, писклявый.

— Что она говорила?

— Кричала, чтоб шофер «Нивы» убирался к чертовой бабушке.

По голосу определить, мужчина то или женщина — неубедительно, и одежда на Рыжухе была универсальная: джинсовый костюм, на ногах, судя по отпечаткам, кроссовки…

К месту происшествия пришлось взять только охранника и водителя — инкассаторша своим толстым задом не умещалась на сиденье.

Повез их все тот же сержант Петропавловский на видавшей виды «Волге», и обида Полуэктова на Тобратова приутихла: действительно, нелегко им тут приходится, даже необходимой техникой не обеспечат; на этой колымаге не за преступниками гоняться, а в будний день с огорода картошку возить — чтоб меньше людей видело. Но «Волга» бежала резво, мотор работал тихо и ровно — хозяин стоящий, хорошо следит и ухаживает.

День был солнечный, жаркий. На берегу Москвы-реки много загорающих и купающихся: под грибками, и просто на траве, пестрят яркие купальники, на воде — детвора, мужчины и женщины. Плавают на надувных кругах, играют в мяч, веселятся. Жизнь бурлит, несмотря ни на какие катаклизмы. Неплохо бы подъехать к берегу, раздеться да хотя бы окунуться, мелькнула заманчивая мысль у Полуэктова. Но он даже плавок не взял. Придется отложить до следующего раза.