Иван Черных - Охота на бизнесменов

Полуэктов еще в Москве, когда получил задание и узнал суть дела, сразу подумал о милиции. Столько ныне проходимцев затесалось в ее ряды, такие творят беззакония, а у Тобратова будто глаза затмило…

Подполковник Скородумов явился к Полуэктову в номер около десяти, когда тот только проснулся: до двух ночи он просидел за изучением дела об ограблении инкассатора, толстенной папки, исписанной разными почерками и с разным толкованием происшествия…

4 июля день выдался погожий, и в лесу много было грибников. Более десятка свидетелей удалось найти Тобратову и допросить, но ни одного толкового показания: старики Мясоедовы, муж с женой, видели на опушке леса, в районе нападения на инкассатора, красные «Жигули» и в них женщину с длинными рыжими волосами, с сигаретой в зубах, в темных очках. Больше никого. На номер машины не обратили внимания. Пенсионеры, жители Звенигорода, Кочан и Сыромятин наткнулись в лесу на ЗиЛ, будто прятавшийся за деревьями недалеко от перекрестка грунтовки с шоссе Звенигород — Андреевское. Около машины никого не было. Кочан еще посмеялся над «хитрованом»- водилой:

— Спрятал, называется. В самый раз и колеса поснимать, и в кабине пошарить — никто не увидит. Жаль, что не легковушка…

На номер тоже внимания не обратили.

Полуэктова больше всего интересовала женщина с рыжими длинными волосами. Ее видели еще две женщины, тоже звенигородские. Одной, живущей недалеко от Петропавловских, даже показалось, что это — жена сержанта. Но вторая возразила: «Ерунду ты говоришь: Лариса брюнетка, а та рыжая. И Лариса темных очков не носит».

«Может, и не она, — согласилась первая. — До машины было метров сто… Да и не приглядывалась я…»

Тобратов тоже обратил внимание на рыжую в машине, побывал у Петропавловского, поговорил с Ларисой. Записал в деле: «Зная, что сержант Петропавловский уехал в Москву (у него был отгул), заехал к нему под предлогом согласования графика тренировок по восточному единоборству. Во дворе встретил плотников Парамонова из Введенского и Кочеткова из Хлюпина, заканчивавших строительство дома. Похвалил их за хорошую работу, спросил, дома ли хозяин. „Хозяина нет, а хозяйка дома“, — ответил Парамонов.

Лариса, услышав разговор, вышла из дома. Поздоровались. Я высказал и ей свое восхищение домом. „А чем мы хуже других, — с гордостью заявила Лариса. — Зря, что ли, мы на Дальнем Востоке семь лет кантовались. Кое-что накопили“.

„Я с Михаилом хотел поговорить“, — перевел я разговор на другую тему.

„Он в Москву укатил, — сказала Лариса. — Краски кое-какой купить. Осталось полы да ставни докрасить“, — кивнула она на дом.

„Здорово получается, — похвалил я еще раз. — И моя Валентина в восторге. Позавчера заходила к тебе, хотела посмотреть, как кухню ты оборудовала, да не застала“.

„Пусть сегодня заходит. — Лариса о чем-то подумала, переспросила: — Позавчера? Я весь день дома была. — И обратилась к плотникам: — Мы позавчера мансарду закончили обшивать?“

„Позавчера“, — подтвердили плотники.

Лариса с улыбкой развела руками.

„Зря она не подождала. Наверное, в магазин за бутылкой бегала: надо ж было стены спрыснуть, чтоб грибок не завелся…“»

Алиби стопроцентное. Парамонов и Кочетков — серьезные, работящие мужчины, не стали бы укрывать Ларису…

В показаниях других свидетелей Полуэктов тоже ничего заслуживающего внимания не нашел и раздосадованный лег спать…

Скородумов выглядел превосходно: в светлом штатском костюме, в белой сорочке с ярким галстуком, веселый, энергичный, будто на бал собрался, а не на розыск преступников. Правда, и роль ему определена такая — под видом отдыхающего поискать грабителей в санаториях, они могли там обосноваться. Скородумов — опытный оперативник, сумеет отличить налетчиков от курортников.

— Извиняюсь, Виктор Петрович, не учел, что после московских треволнений вам захочется расслабиться, хоть денек отдохнуть по-человечески, — начал он оправдываться с порога.

— Какой там отдых, — недовольно махнул рукой Полуэктов. — Тут такие работнички: допросить по-людски, не говоря уже о профессионализме, не могут. Так что придется нам с тобой тут повозиться, поломать головы.

Взял полотенце и пошел к умывальнику. Переключил кран на душ и открыл холодную воду, чтоб сошла из труб теплая. По утрам он всегда минут по пять принимал холодный душ и чувствовал себя после этого взбодренным, более решительным и уверенным.

На этот раз плескался под ледяными струями еще дольше, но тяжесть в голове не проходила и настроение не улучшалось. Что-то угнетало, тревожило, и он никак не мог сосредоточиться, как бывало ранее, настроиться на деловой лад.