Сергей Иванов - Смерть двойника

— В смысле?..

— Ну что… как будто я завел себе новую бабу. Ты рвешь когти к Роберту: мол, усмири старого козла. Я объясню тому же Роберту, что влюбился, что в качестве отступного даю тебе квартиру и Коктебель…

— Много даешь — подозрительно!

— Надьк! Ну жалко же им-то все оставлять… Ладно. Давай один Коктебель — он дороже.

— Дурак! Мне-то, по идее, будет нужнее Москва, квартира!

— Да, правильно… — Он покачал головой. — Жалость какая!

Помолчали, попили, поели… Разговор, конечно, разговором, судьба, может, в самом деле именно сейчас и решается. Но пожрать хорошо и кирнуть они тоже очень любили!

Вдруг Надька буквально оттолкнула от себя банку с паштетом:

— А ты не думаешь, между прочим, что они меня пришьют?!

— С какого это, собственно говоря, уха?

Конечно, у него уже не то к ней стало отношение. Вот и грубость может запросто ляпнуть. И развод тоже пришел ему на ум неспроста — значит, хочется с какой-то блядешкой гульнуть под конец. И ни грамма не подумал, что Надьку могут шлепнуть, как опасного свидетеля… А между прочим, закончила она эти суровые размышления неожиданно просто и по-житейски: «Чего поделаешь? Десять лет уже хороводимся».

Борис за то время, пока она молчала, глядя на него своими зелеными глазами, и сам без труда во все врубился: бизнесмен-то со стажем. И понял, что да, действительно — вполне могут уконтропупить. А Борис готов был поклясться чем угодно: он этого совсем не желает! И хотя какая-то там снегурочка в самом деле путалась между ног, но причем здесь?!

Как в старые времена, он перегнулся через стол, положил ладонь ей на «холку»:

— Это, говорю тебе, детали, Надьк. С этим я разберусь!

— Ты вот как будешь разбираться, Боря… послушай меня! Три четверти «зеленых» в банк на мое имя! Они долго, не мигая, смотрели друг на друга.

— Зря обижаешь!

— Ведь тебе известно, Борис, я ни цента не украду. Все будет наше. А вернее, твое. Но мне нужна… гарантия.

— Гарантия?! — Он буквально исходил злобой, да еще и литр виски внутри. — От родного мужа тебе нужны гарантии?! А если я?..

— А «если ты», тогда я в мероприятии не участвую!

Прожили несколько дней в напряженке, потом обтерпелось. Да почему бы, собственно, и нет? Борис, несмотря на свою не самую высокую образованность, всегда был человеком с глубоким пониманием ситуации. И он многое просек. Например, что Надька, если в подробностях и не знала о его котовских похождениях, то глубоко их интуичила… А в подробностях, кстати, не знала лишь потому, что умела себя сдерживать, умела не портить ему жизнь… Так рассудил Борис и, по всей вероятности, был недалек от истины. Потому теперь, когда он сообщает, что для успеха операции будет трахаться с очередной красоткой (причем рекламно — опять же для успеха операции), а она, Надька, в это время должна делать черновую работу: оперировать и обслуживать двойника, а в перерывах изображать перед партнерами покинутую жену и при этом знать, что тебя могут угробить — просто как лишнее звено в цепи… так неужели Надька в такой ситуации не может потребовать себе каких-то гарантий?

Конечно, гарантии эти были оскорбительны, но и Надьку надо понять.

А что здесь такого? В начале нового дела партнеры заключили контракт. Пусть даже этими партнерами оказались муж и жена… Не по-русски это, говорите? Чепуха! А наркотиками торговать по-русски?

Короче, они приступили к осуществлению своего плана. Надька занялась поисками кандидатов на двойника. А Борис как бы углубился в сферу мерзейшего, в сущности говоря, бизнеса, своей кипучей работой вселяя в партнеров все большую неуверенность. Он отвечал за сырье и продукцию на территории СССР. И восточным партнерам морочил голову о необходимости расширить опийные плантации с будущего сезона, а западным толковал, что Средней Азии с ними неинтересно иметь дело и те требуют увеличить закупки товара, иначе уйдут на другие рынки. А найти новых заготовителей в обозримом будущем вряд ли удастся!

Западные же партнеры, словно бараны в каменную стену, уперлись в суровый пограничный контроль. Пара «почтальонов» с первоклассно убранным товаром была заловлена: один — в Шереметьеве-2, другой — на трапе парохода в Одессе. И хотя люди эти были с полностью обрубленными связями и заложить никого не могли, фирма понесла очень ощутимые убытки!

Роберт Серман, американец эстонского происхождения, а может, эстонец американского, с понтом, корреспондент филадельфийской газеты «Монитор» или что-то в этом роде, а на самом деле директор московского отделения фирмы, собрал совещание, чтобы обсудить создавшуюся… и так далее. По правде говоря, оно было сильно похоже на те советские совещания десятилетней давности, когда план горит, а делать что-то надо, в смысле отчитываться перед начальством… В таких случаях обычно рапортовали: мол, провели расширенное совещание с привлечением всех крупнейших специалистов, выводы которых в настоящее время изучаются… А наверху что, не люди сидят? Они же понимают, план на пустом месте не выполнишь, а руководство предприятия «прилагает усилия» — ну, глядишь, и выгородят перед более высшим начальством, перед каким-нибудь там ЦК или Совмином…