Андрей Воронин - Спецназовец. За безупречную службу

Обеспечить полную боевую готовность тоже оказалось несложно: Шуня просто пресек поползновение Шиши сгонять за холодненьким и велел не расходиться. После чего, прикончив пиво, коллеги продолжили лузгать семечки и обмениваться сплетнями. Внизу сверкала на утреннем солнце окаймленная белым песком речная вода, в воздухе стремительно проносились, истребляя мошкару, ласточки-береговушки. За рекой отливали зеленоватой бронзой выжженные нынешней немилосердной жарой заливные луга; левее, вверх по течению, пестрел разноцветными крышами утопающий в темной зелени садов коттеджный поселок, а справа, у самого горизонта, поблескивали золотыми искрами монастырские купола. Вдохновленный их видом Шиша вдруг заинтересовался причинами, в силу которых монахи когда-то отгрохали свою обитель не в городе, как заведено у нормальных людей, а где-то у черта на рогах — мало того, что за рекой, так еще и на изрядном удалении от городской черты.

— Город такой, — покуривая и щурясь на солнце, сказал ему Шуня. — Каким был, таким, видать, и остался. Вот они и построились в сторонке — к богу поближе, от дураков подальше. Чтоб имущество не так часто пропадало.

Неразговорчивый Мама вдруг оживился и принялся косноязычно пересказывать замшелую, давно навязшую на зубах историю о кладе, найденном в середине семидесятых в одном из монастырских корпусов. Там, на первом этаже, в то время размещалась слесарная мастерская ПТУ механизаторов, и вот, когда пэтэушному начальству зачем-то понадобился еще один проем в перегородке, который-то по счету удар лома пролил на замусоренный обломками кирпича и штукатурки пол дождь золотых и серебряных монет царской чеканки…

— Вот залудил, — восхитился Удав. — Слышь, братан, да этой новости скоро сорок лет! Знал я, что у тебя зажигание позднее, но это, сука, рекорд!

— А в репу? — насупился Мама.

— А догони, — оторвав тощий зад от скамейки, будто и впрямь собрался бежать, задорно предложил Удав.

Ухмыляющийся Шиша открыл рот с явным намерением ввернуть какую-то остроту, но тут опять позвонил Маланья, и Шуня нетерпеливым жестом призвал коллег к молчанию.

— По коням, — сказал он, завершив короткий разговор. — Выдвигаемся, пацаны.

Боевая колесница Шуни и его бойцов представляла собой тюнингованную под внедорожник «Ладу» девятой модели. Мышасто-серая, с усиленной подвеской, заметно увеличенным клиренсом, с «кенгурятником» на переднем бампере и укрепленной на крышке багажника запаской, она действительно имела куда более серьезный внешний вид, чем похожий на оснащенное колесами зубило прототип, и когда-то служила предметом гордости своего владельца. Но с тех пор утекло уже довольно много воды, и Шуня начал всерьез подумывать о приобретении настоящего джипа. Деньги на эту покупку у него имелись, но имелся и сдерживающий фактор в лице начальника полиции Сарайкина. Сарайкин недавно купил новенький «туарег» — явно поскромничал, потому что запросто мог позволить себе хоть «хаммер», хоть «кадиллак». Его можно было понять: ездить на тачке, которой не может похвастаться начальник областного управления, ему не по чину. По этой же самой причине Шуня не мог позволить себе автомобиль, хоть в чем-то превосходящий «туарег» Сарайкина или хотя бы равный ему, а тратиться на ржавое старье не хотелось — на что ему ископаемый сундук, который чаще ремонтируется, чем ездит?

Кроме того, «девятку», если что, было не жаль. Что — «если что»? Да мало ли, при его-то образе жизни!

Шиша уселся за руль, Шуня устроился на «хозяйском» месте справа от него, а Мама с Удавом разместились сзади. Пожилой движок неохотно ожил, и известная всему городу машина, покрякивая амортизаторами на многочисленных неровностях дороги, покатилась в направлении единственной городской гостиницы.

Гостиница, построенная примерно в те же времена, когда в монастыре нашли клад, с момента ввода в эксплуатацию и до сего дня называлась «Полет». Шуня родился в Мокшанске и здесь же вырос, и до сих пор воспринимал это название как привычную данность: «Полет» и «Полет», и что тут такого? Должна же гостиница как-то называться! А теперь вдруг задумался: а почему, собственно, «Полет»? Кто тут летает, куда? Разве что из окошка третьего этажа на заплеванный газон по пьяному делу…

Чтобы скоротать время в пути, он озвучил это свое недоумение и получил подробное разъяснение — как ни странно, от Мамы. Расположенный близ городской черты аэродром, о существовании которого в городе мало кто помнил ввиду его полной ненадобности, мог худо-бедно принять «кукурузник»; регулярные рейсы прекратились давным-давно, но когда-то местные авиалинии работали довольно-таки бойко. Гостиница была построена почти одновременно с аэродромом, и как еще ее следовало назвать, если не «Полет»?