Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

Впереди, примерно в полуквартале, показалось нечто, издалека смахивающее на вывеску недорогого кафе или даже столовой. Глеб подумал, не заморить ли ему червячка, и тут в голове у него раздался отчетливый щелчок, похожий на звук вставшего на место винтовочного затвора: клац!

Глеб замер, как вкопанный, боясь спугнуть мысль, а потом, поймав на себе полный тревожного любопытства взгляд проходившей мимо немолодой грузной тетки из той породы, представителям которой до всего на свете есть дело, принялся делать вид, что ищет что-то в карманах. В карманах, помимо бумажника и ключа от машины, нашлись сигареты и зажигалка; поскольку они сами подвернулись под руку, Глеб закурил и неторопливо двинулся дальше, временно забыв про еду.

Теперь он, кажется, понял, почему полковник ГРУ Рябинин так упорно не шел у него из головы. Дело было вовсе не в самом Рябинине — он умер, а с мертвого что возьмешь? Убитый боевиками разведчик был просто паролем, чем-то вроде ключевого слова, которое помогает вспомнить нечто, к чему само по себе не имеет никакого отношения.

Илларион сказал, что он был честный служака, преданный не столько служебному долгу, сколько людям, которые отдавали ему приказы. Служба, приказы, начальство — вот это и была та самая коряга в сознании Слепого, вокруг которой закрутился водоворот, где, как щепка, почти полдня вертелось имя полковника Рябинина.

Назначая Глебу встречу на станции метро «Измайловский Парк», Тагиев был спокоен и, кажется, втайне радовался тому, что без усилий подыскал дурака, которого можно использовать втемную с большей или меньшей, в зависимости от обстоятельств, пользой для дела. Глеб умел тонко чувствовать настроение собеседника и, если не читать, то неплохо угадывать мысли, и был уверен: Тагиев позвал его в парк именно для делового разговора, а не для чего-то другого. То есть в тот момент состряпанная на колене легенда бомбиста Стрельникова казалась ему вполне правдоподобной.

Имея это в виду, Глеб ехал именно на встречу, а приехал, как выяснилось, на собственную казнь. Менее чем за сутки что-то коренным образом изменилось, плюс превратился в минус, и Тагиев первым делом поинтересовался, какое у Глеба задание. А какое задание может быть у беглого невменяемого бомбиста?

Бывший майор не шутил, говоря, что ответы Глеба на имеющиеся у него вопросы его не особенно интересуют. Если бы он хотел просто попугать рекрута, проверить его на вшивость, сцена была бы обставлена куда более драматично, да и джигиты Тагиева тогда не прятались бы в кустах по обеим сторонам аллеи, а торчали бы на виду, корча свирепые рожи и картинно поигрывая оружием. Они явились туда не для допроса или захвата, а просто для страховки на тот случай, если Тагиев промахнется или бомбист Стрельников окажется проворнее.

Словом, Глеба действительно хотели убить — всерьез, кроме шуток и даже без особо продолжительных разговоров. Не хочешь отвечать — не надо, никому твои ответы не интересны, и возиться нам с тобой некогда. Подпиши заявление об уходе и получи свинцовую резолюцию между глаз…

Такой подход не казался Глебу оскорбительным или обидным; тут не было ничего личного, они просто выполняли работу: Тагиев и его джигиты свою, а он — свою. И вышло так, что все они выполнили свою работу из рук вон плохо. Тагиев должен был убить Глеба, а вместо этого умер сам, а Глеб не собирался никого убивать, но убил.

Но все это сейчас было не главное. Главное — почему? Как вышло, что Тагиев так резко передумал?

Ответ напрашивался сам собой: его предупредили, что блондин с железными зубами — никакой не террорист.

Тщательной проверки легенда Глеба, конечно же, выдержать не могла. Но, чтобы ее расколоть, нужно было иметь доступ к документам, которые первому встречному-поперечному не показывают. Нужно было изучить хранящееся в чьем-то сейфе на Лубянке уголовное дело, нужно было разослать массу запросов и опросить кучу свидетелей, чтобы убедиться, что никакой попытки минирования подстанции не было, и что Федор Петрович Стрельников является вымышленным персонажем, никогда не существовавшим в действительности. За сутки такую работу не провернешь, даже располагая доступом к любой информации, штатом компетентных сотрудников и самыми современными техническими средствами.

Так быстро прийти к правильным выводам можно только одним способом: задать вопрос нужному человеку и получить готовый ответ.

Вот оно: служба, начальство. Людей, которые могли узнать правду о несуществующей попытке совершения террористического акта, было не так уж много, но их круг включал в себя весь высший командный состав российских силовых структур, весь московский генералитет.