Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

От неожиданности я шарахнулся и поскользнулся. Перила удержали меня, поэтому я не упал, а всего лишь сел, больно стукнувшись ногой о ступеньки ржавой лестницы. Зато озеро расширилось, и над головой просветлело.

Рита подплыла к лестнице, протянула руку. Я кивнул, откликаясь на призыв о помощи. Трудно будет ей без меня подняться по лестнице с чешуйчатым хвостом вместо ног.

Но никакого хвоста я не увидел, из-под мокрой футболки выглядывали голые, тонкие с крепкими икрами ноги. Да и не русалка она вовсе…

Определенно, мне требовалась помощь психиатра, я должен был как можно скорее убраться с этого чертового озера. Но смогу ли? Захочу ли? От Ирины Костровой я, помнится, убежал, но Рита привязала меня к себе накрепко.

— Ничего не спрашивай, — сказала она, хитро улыбаясь мне.

— Да я не спрашиваю, — качнул головой я.

— Просто обними, я замерзла.

Она обвила руками мою шею, прильнула ко мне, плотно прижалась. Рита пылала, как утюг, набитый раскаленными углями, два ее горячих сердца грели мне грудь. Даже футболка на ней, казалось, высохла. Рита просто не могла быть русалкой.

— Отнеси меня в дом, — прошептала она.

Я ощущал дрожь в ее теле, меня самого колотило изнутри. И продолжение не пугало. Лучше здоровый естественный секс, чем болотная мистика с могилами и русалками.

Я подхватил Риту на руки, отнес в дом, в горнице поставил на пол.

— Я вся мокрая, — прижимаясь ко мне, все так же шепотом сказала она. И призывно вильнула бедрами, вдохновляя на смелое решение.

Не знаю, правильно я понял Риту или нет, но футболку я с нее снял. И она не возразила. Более того, опустилась на диван, потянув меня за собой.

— Ничего не бойся, — пробормотала она, подставляя губы для поцелуя.

И я поцеловал ее — глубоко, страстно, пьянея от дурманящих чувств. Рита извивалась подо мной, то легонько отталкиваясь, то с силой притягивая, и еще она сжимала пальцы, как это делает пациент в кресле у стоматолога, пробуя на вкус наконечник бормашины. Вроде бы и обезболено там, во рту, но все равно страшно. А отступать Рита не хотела… Зато я вдруг потерял ход. Чувства не остыли, скорее наоборот, но уже не хотелось идти напролом. Даже нежный секс — это грубость, во всяком случае, применительно к Рите. Грубость и кощунство…

За спиной послышался шум, чьи-то сильные, волосатые руки схватили меня за шею и оторвали от Риты с такой легкостью, как будто я был жалким щенком. Которого не жаль утопить.

— Ну ты и урод! — взревел взбешенный мужик.

— Деда, не надо! — испуганно вскрикнула Рита.

Взгляд мой затягивался красной пеленой, но я увидел, как Рита выхватывает из-под головы розовую подушечку, закрывается ею. И еще я заметил отражение в зеркале: меня действительно душил ее дедушка, и делал он это со знанием дела. Одной рукой он намертво пережимал горло, другой блокировал мой локоть, не позволяя ударить себя в живот. А руки у него действительно сильные, и подкову такими согнуть можно, и меня убить.

— Деда, я люблю его! — медленно поднимаясь, заявила Рита.

— Срам закрой, дура!

— Мы с тобой поговорить хотели!

— На том свете поговорим! — прохрипел Силуминов.

— Ну ладно!

Рита угрожающе зыркнула на деда, повернулась к нему спиной и открыла дверь в соседнюю комнату.

— Ты куда?

Жить мне оставалось совсем чуть-чуть: в глазах резко потемнело, голова, казалось, вот-вот лопнет от распирающей ее боли.

Но Матвей Олегович вдруг ослабил хватку. Мало того, я, сам от себя того не ожидая, смог ударить его локтем в живот.

— Ты чего? — возмущенно взвыл старик.

И снова с силой пережал мне горло, но я умудрился повторить удар, и он снова разжал руку, на этот раз от боли. Я уперся ногой в дверной косяк, оттолкнулся и полетел на пол вместе со своим истязателем.

Падая на спину, Матвей Олегович ударился головой об острый угол стула, перевернув его. Сознания он не потерял, но руки разжал. Я почти поднялся, но Силуминов, схватив меня за ногу, рванул на себя. А я, смахнув со стола стеклянную вазу, обрушил ее старику на голову. И разбил… вазу, а голове хоть бы хны.

— Ну, падла! — взвыл Силуминов.

Стеклом ему порезало щеку, но проклятый старик этого даже не замечал. Он ударил меня кулаком, резко повернулся на бок, оперся рукой об пол, собираясь подняться, но все же я смог извернуться и ударить его ногой в голову. Следующий удар я нанес рукой, точнее, локтем. Встал на колено и врезал от всей души.

Силуминов поплыл, я ударил снова. Отвел руку, которой он закрыл лицо, и со всей силы двинул кулаком. В это невозможно было поверить, но старик окончательно сдулся. Совсем он не отключился, но сопротивляться практически перестал, только руку тянул, пытаясь оттолкнуть меня.