Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

— Уйди от него! — истошно крикнула Рита.

Я кивнул, оторвался от жертвы, в которую по моей воле превратился охотник. По-хорошему, надо было добить старика, но меня смущало присутствие Риты. Во-первых, я не имел права убивать ее деда, а во-вторых, она держала меня на прицеле вертикальной двустволки. Она успела и ружье взять, и натянуть на себя тельняшку с длинным рукавом.

— Не я первый начал, — медленно поднимаясь, сказал я.

— Дубина! — Она глянула на меня зло, но ружье опустила.

Старик тихонько зарычал, как разбуженный медведь, мотнул головой и стал подниматься. Я на всякий случай отошел от него, приблизился к Рите. Неплохо было бы вырвать у нее из рук ружье. Сама она в деда не выстрелит, а я мог бы пустить ему пулю в лоб, если он не успокоится. Но Рита раскусила меня, попятилась, отступила в соседнюю комнату и навела ружье на меня.

— Стоять!

— Убей его! — поднимаясь на ноги, зло прохрипел Силуминов.

Он смотрел на меня налитыми кровью глазами.

— Оставь его в покое! — звонко крикнула Рита.

— Ты ничего не понимаешь. Его здесь не должно быть! — Старик посмотрел на внучку, остановил взгляд на мне, хищно усмехнулся.

Мужик он здоровый, мощный, ему ничего не стоило справиться со мной. Ну, не повезло поначалу, но вторая попытка точно будет успешней. Рита стрелять не станет, значит, он сможет убить меня, а другие варианты его не интересовали — никаких компромиссов, только смерть!

— Его вообще не должно быть!

— Мы любим друг друга! — заявила Рита.

— Ты себе это придумала, — мотнул головой Силуминов.

— Нет!

— А он тобой пользуется… Шлюху себе нашел?

Старик агрессивно двинулся на меня, но Рита приставила приклад к плечу, навела на него ружье и сощурила глаз, собираясь стрелять. Силуминов застыл как вкопанный, оторопело глядя на нее.

— И ты выстрелишь в меня из-за этого недоумка?

— Бешеных собак нужно отстреливать, — сказал я, возмущенный столь пренебрежительным к себе отношением.

Взбесился и старик, глаза его налились кровью, рука полезла под штанину, вынула из ножен, прикрепленных к голени, «финку» с широким лезвием. Ножны самодельные, из прочной и жесткой, как железо, кожи — слышно было, как звенит, выползая из чехла, остро отточенная сталь. Кишки у меня в животе тоскливо заныли.

— Бешеных собак нужно резать! — голос старика звенел, как сталь его клинка.

— Деда, я выстрелю! — пригрозила Рита.

— Ну давай, дочка! Давай! — ухмыльнулся Силуминов.

Он смотрел мне в глаза, медленно сокращая расстояние между нами. А Рита не стреляла, завороженно наблюдая за происходящим.

— Деда!.. — выдавила она, но старика это не остановило.

Силуминов не играл ножом, он держал его крепко, уверенно, собираясь бить жестко и наверняка. Я собирался защищаться до дрожи в коленках, осознавая тщетность своих усилий. Жить мне оставалось совсем чуть-чуть…

Вдруг входная дверь распахнулась, и в проеме появился старший лейтенант Шпатов, в руке он держал пистолет. Рита навела на него ружье, палец на спусковом крючке шевельнулся.

— Не надо! Полиция! — осевшим от волнения голосом крикнул я.

— Полиция! — кивнул Шпатов, растерянно глядя на Риту.

Он стоял к ней боком, в невыгодном для себя положении. Рита могла выстрелить в него в любой момент, а ему нужно было время.

— Не надо!

Боковым шагом я приблизился к Рите, мягким движением взялся рукой за стволы, опуская их.

— Стреляй! — потребовал Силуминов.

Он шагнул ко мне, но Шпатов навел на него табельный пистолет.

— Стоять!

В дом еще кто-то вошел. Неужели Черепанов?

— Все будет хорошо, — сказал я.

И резко вырвал ружье. Рита в замешательстве глянула на меня, но восприняла мое поведение как должное. А я, втолкнув ее в комнату, встал в дверном проеме. Рита осталась за спиной, и это меня успокоило. Ни один волосок не должен был упасть с ее головы.

Ружье на Силуминова я наводить не стал, но приготовился ударить его прикладом, если он вдруг ринется на меня.

— Нож положи! — приказал Шпатов.

В комнату вошел Черепанов, он глянул на Силуминова и кивнул, будто подтверждая законность этого требования. Силуминов бросил на него насупленный взгляд и положил нож на стол.

Шпатов задрал край рубахи, снял с пояса наручники.

— Гражданин Силуминов, давайте не будем обострять.

— Деда!

Рита подошла со спины, но не оттолкнула меня, а, напротив, прижалась ко мне. Она не рвалась спасать дедушку, и я мог угадать причину такой ее пассивности. Силуминов сам собирался сдаться в руки правосудия, хотел ответить на все имеющиеся к нему вопросы и освободиться из-под стражи с чистой совестью. Следствие не располагало вескими доказательствами его вины, во всяком случае, Рита была в этом уверена.