Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

— Не бойся, — улыбнулась Рита, глянув на меня.

— Да я и не боюсь, — выдавил я.

— Здесь уже поздно бояться.

Рита озвучила мои собственные мысли. Я забрался в самое логово к зверю, нормальные люди в этой глуши не водились, оставалось только надеяться на добрую волю хозяина этого дьявольского заповедника.

Все-таки хватило мне ума положить голову на плаху, и удивляться этому не приходилось. Рита снова очаровала меня от макушки до пят, я уже обеими ногами плясал под ее дудку. Сейчас появится Матвей Олегович, зачитает мне приговор и сбросит в воду — к русалкам. Эта чертова парочка, дед и внучка, обожают водные забавы.

Дом на вид кряжистый, основательный, бревна подогнаны плотно, двери прочные, на петлях сидели крепко, стены изнутри обшиты вагонкой, половицы под ногами не гнулись, лишь тихонько поскрипывали. В доме пахло холодными углями, березовыми дровами и травами. Обстановка простая, но вполне современная: гарнитурная стенка с книжным шкафом, диван, кресло, шторы на окнах до самого пола и почти во всю стену, в «красном углу» образа с расшитыми божниками. Мне вдруг захотелось перекреститься и даже помолиться, склонив голову перед иконами, но вместо этого я, чиркнув спичкой, зажег лампадку. Сильно запахло жженой серой.

— Легче стало? — спросила Рита.

Она стояла на твердом полу, но, глядя на нее, я почему-то подумал о зеленой воде под нами.

— А вы верите в Бога? — пробормотал я.

— А что в этом удивительного?

— Ну, месть в Святом Писании как бы под запретом.

— Значит, мы грешники, — легко согласилась Рита.

— Кто мы?

— Ты знаешь, кто.

— Ну, с дедушкой понятно. А твой отец?

— У меня нет отца. — Рита смотрела на меня, обволакивая взглядом, как рыбачьей сетью.

И обволакивала, и втягивала в свои глаза, как в омуты, на самое дно, к водяному.

— А как же Юра? Юрий Силуминов…

Я скользнул взглядом по стенам, где по старинной русской традиции должны были висеть семейные фотографии. Над телевизором в ряд висели три снимка в современных фоторамках. На одном — Рита, на другом — ее дед, а на третьем — они вместе, плечом к плечу; на лицах напряженные улыбки, как будто их принуждали к веселью. Фотографии свежие, высокого разрешения, чувствовалась матрица цифровой камеры. Да и Рита на снимке не выглядела моложе, чем сейчас. Возможно, дед и внучка заставили себя сняться для истории — перед тем как убить первую жертву. Других фотографий на стенах я не обнаружил, возможно, Матвей Олегович держал снимок сына в своей комнате.

— У Юрия Матвеевича своя семья. И два сына. Дочь ему не нужна.

— Ты отца когда-нибудь видела?

— И отец ему не нужен, — ничуть в том не сомневаясь, сказала Рита. — Поэтому здесь, у нас, он не бывает.

— А живет где?

— Я не хочу его знать, — качнула головой Рита, она просила избавить ее от вопросов.

— Он тебя чем-то обидел?

— Здесь душно, — открывая форточку, сказала она. — Тебе нужно проветриться.

Мне действительно не хватало свежего воздуха, и я с удовольствием вышел на помост, местами окаймленный перилами из толстых ошкуренных веток. Но здесь дышалось так же тяжело, как и в доме, пахло тиной, ряской, болотной гнилью, а над ухом противно звенели комары. Душно, ни ветерка, сосны вокруг озера устало замерли, не желая больше кивать лохматыми макушками.

Ветерок я почувствовал на берегу озера. Для этого мне пришлось сойти с помоста. Там же, на берегу, под толстой сосной я заметил нагромождение из камней, похожее на могильный холм. Памятника не было, но сами камни могли служить надгробными плитами. Место безлюдное, чужие здесь не ходят, а свои должны знать, кто лежит в этой земле. Неужели похищенное с кладбища тело Елены Тихомировой?

А тело похитили — наверняка Матвей Олегович постарался. Мистификация с ожившей покойницей как нельзя лучше вписывалась в его грандиозный план возмездия. Жаль, особого резонанса не вышло: газеты не писали, радио молчало, зато план по валу практически выполнен. Да и Рита являлась приговоренным «валетам», вызывая в них чувство вины.

Я в оцепенении стоял перед каменным холмом, чувствуя себя одиноким посетителем ночного кладбища. Кто-то коснулся моего плеча, я вздрогнул, как будто под ногами разверзлась земля, а костлявые руки потянули меня на дно старой могилы. На голове шевельнулись волосы.

— Ты не умер? — спросила Рита.

Я глянул на нее с мольбой и отчаянием. Ну почему она постоянно подкрадывается ко мне? Сколько можно ее просить?