Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

— А что ты делала?

— Предупреждала.

— О чем? Кого?

— Твоего друга я предупредила, — немного подумав, со зловещим оттенком в голосе сказала Рита. — Он пришел к тебе, я вышла к нему, ты все видел.

— Ты смогла его напугать, — кивнул я.

— Я смогла разбудить в нем чувство вины. И в нем, и в других. — В ее голосе снова звучала одержимость живого зомби.

— И к Вике ты приходила?

— Мы хотели, но Вика сама пришла на кладбище. Это чувство вины ее привело. И страх… Ты сам видел, как она швырнула цветы.

— Вы следили за ней или за мной?

— И за ней, и за тобой. Дедушка хотел тебя убить. И сейчас хочет. А я не хочу. Поэтому ты и жив до сих пор…

Я остановил машину при первом же удобном случае, провел рукой по волосам, пытаясь причесать мысли. Мне нужно было успокоиться. Уж лучше бы я имел дело с мертвыми, чем с сумасшедшими. Не зря говорят: не бойтесь мертвых…

— Почему вы выбрали меня? — спросил я.

— Мы тебя не выбирали.

— Но ты же не просто так появилась в моей жизни? И вы должны были знать, где живет Антон.

Силуминов смог вычислить всех насильников, он убивал их одного за другим. Антон присутствовал на похоронах своего друга Махорина, его можно было взять под наблюдение, узнать адрес. Да и не были мы с ним друзьями, когда Рита забралась в пожарный отсек. Более того, в тот вечер Антон еще и накричал на меня. И приходить ко мне он точно не собирался, Рита могла остаться с носом.

— Мы знали, — кивнула она.

— Тогда в чем дело?

— А вдруг ты был там, на озере? — Рита смотрела мне в глаза, силой своей мысли проникая в ту глубину моего сознания, где кишели воспоминания.

Взгляд неживой, потусторонний, страшный — и не мурашки у меня по спине пробежали, а как будто рашпилем кто-то провел.

— Не было меня там! — На последнем слоге мой голос едва не сорвался на хрип.

— Ты меня не узнал, значит, не был. — Взгляд у Риты прояснился, на губы легла мягкая улыбка.

— Это не я был, это Вика могла добить твою маму, — предположил я.

— Вика? Добить?! — Рита удивленно посмотрела на меня.

— Твою маму вытащили из воды, делали искусственное дыхание, пытались спасти.

— Кто тебе такое сказал?

— Следователь, который вел это дело. Ей с силой давили на грудь, заставляя дышать. Или воду из легких выдавливали. А когда оживили, заткнули нос и рот.

— Зачем? — Рита растерянно смотрела на меня.

— Вика испугалась, что мама твоя все расскажет. И решила ее добить. А может, и не Вика… — Я пожал плечами. — Когда погибла твоя мама, Вика была в Испании. Ей нужно было алиби, она его получила. Твою маму заказала она. А добить ее мог кто-то из насильников.

— Ты там был? — И снова Рита вонзила взгляд в мою душу — до самых позвонков.

— Да нет же! Я говорил с Черепановым, я говорил с Викой, она мне во всем призналась… Ну, может, не во всем.

— Может, все-таки был? — Рита продолжала смотреть на меня, но уже без напора.

— Ну, давай, убей меня, дедушка будет доволен. Дедушка, который заставляет родную внучку убивать… Родную внучку. За родную дочку, — в раздумье проговорил я. — Твоя мама не была ему дочерью, он не мог любить ее так же, как тебя…

— И что?

— Ничего. Просто мысли вслух.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Рита.

Я кивнул, соглашаясь на паузу. Этот разговор не столько напугал меня, сколько вымотал, растормошил душу и раскроил сознание, одна половина которого намертво прикипела к Рите, а другая, напротив, пыталась бороться с безумием. Но, видимо, болезнь прогрессировала, и я даже не попытался избавиться от наваждения. Можно было высадить Риту из машины, а самому отправиться в аэропорт, купить билет в солнечное лето, и пусть чертов дедушка нюхает мои вчерашние следы.

Но машина продолжала движение, Москва осталась позади. Рабочий день уже закончился, народ из области разъезжался по домам. Мы плелись в плотном потоке, Рита угрюмо молчала, обдумывая свое незавидное положение. Я не тревожил ее, ждал, когда она сама заговорит, откроет душу.

Впереди, по другую сторону дороги, я заметил высокое здание в минеральной шубе с большими буквами на крыше: «Мотель». На ближайшем перекрестке развернулся, подъехал к гостинице, остановил машину возле парадного входа.

Место открытое, мой «Чероки» отлично просматривался с дороги, если вдруг чертов дедушка где-то рядом, он заметит нас. А если нет, Рита позвонит ему, скажет, как меня найти. Или даже подскажет, как убить.

Гостиница была исполнена в стиле барокко — буйство красок и кривых линий, колонны, атланты, барельефы с ангелочками. Не зря термин «барокко» во времена своего зарождения имел пренебрежительный оттенок, подразумевающий безвкусицу, абсурд и нелепицу. Но в этот стиль отлично вписывалась человеческая склонность к пороку, именно в таких гостиницах номера зачастую сдавались на час-два.