Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

— Не знаю.

— Потом вы с дедушкой убиваете крестовую даму, и я снова остаюсь крайним.

— Мы не впутывали тебя в наши дела. — Ее голос звучал тихо и неуверенно.

— Сейчас ты снова со мной… У тебя нет чувства, что я должен сдать тебя в полицию?

— Нет. — Рита в замешательстве взглянула на меня.

— Почему нет?

— Ты не можешь… Ты любишь меня! — Она мотнула головой, в ее взрослых глазах я видел по-детски наивную мольбу.

Она умоляла меня не разрушать ее уверенность в моих к ней чувствах. Уж лучше я отдам ее в руки правосудия, чем разлюблю.

— Ну, если я любил тебя мертвую… — с глупой, как мне показалось, улыбкой сказал я.

Рита хотела сказать мне о чем-то важном, но, похоже, от сильного волнения у нее перехватило дыхание. Но все же она говорила со мной — взглядом, мимикой — переливы чувств волнами кривили ее лицо.

— Ты должен понять дедушку… — наконец, выжала она из себя. — Четыре подонка убили его дочь. Одна тварь заставила их это сделать… Куда мы едем? — требовательно спросила она.

— Тебя ищет полиция. Тебя ищут у меня.

— Ты же меня им не отдашь? — Рита вцепилась мне в руку.

— Нет, — уверенно сказал я.

— И я тебя не отдам.

— Кому? Дедушке?

— Думаешь, это смешно?… Думаешь, я ничего не понимаю? Да, мы преступники, да, нас нужно судить… Нас будут искать, нас уже ищут… Да дедушка и не собирается прятаться.

— Нет?

— Он вернется домой, там его арестуют, допросят и отпустят.

— Отпустят? Ты в этом уверена?

— Я же говорю — доказательств нет, есть только предположения. Ни свидетелей, ни отпечатков — ничего… Но если дедушка ошибается, посадят только его, про меня он ничего не скажет.

— Ну да, любимая внучка.

— Но сидеть он не хочет. Он хочет убить тебя.

Я глянул на Риту с тревогой и подозрением: вдруг она уже находилась в готовности зачистить свидетеля. Но Рита держала руки на виду, ладони раскрыты, пальцы свободны. Вика смогла вырубить меня голой рукой, возможно, Рита — еще более крутая штучка.

Обстановка на шоссе допускала быструю езду, а скорость — хоть какая-то гарантия моей безопасности. Рита может разбиться насмерть, если ударит меня во время движения.

— Дедушка сразу хотел тебя убить. И в Ростове он за тобой не просто так следил. Но я его отговорила.

— Зачем?

— Ты добрый… И прикольный… — Рита протянула руку и коснулась пальцами моего плеча.

Было такое чувство, будто в руку влезла гремучая змея, но «минус» в ощущениях очень быстро сменился на «плюс»: от приятного волнения в крови слегка онемело запястье и стала отниматься ладонь.

— Всего-то?

— Ты меня не обижал… — Рита не отнимала руку, я сидел, не шевелился, только покачивал рулевое колесо. — Мне с тобой было хорошо… И тебе со мной было хорошо… В покойницу нельзя влюбиться, а ты смог…

— Значит, я извращенец, — совсем не весело пошутил я.

— Любовь — само по себе извращение.

— И сумасшествие.

— И сумасшествие, — повторила Рита.

— Что ты знаешь о любви?

— Дедушка знает.

— Дедушка твой знает толк в извращениях, — криво усмехнулся я. — И в сумасшествиях.

— Да, он говорил, что месть — это тоже извращение, — на удивление легко согласилась Рита. — Но он очень любил свою дочь, он не мог простить ее смерть.

— Любил свою дочь?

— Если я его внучка, то моя мама — его дочь. — Рита посмотрела на меня как на недоумка, которому недоступны элементарные логические вещи.

— Ну да, ну да…

— Дедушка всегда хотел отомстить, — сказала она.

— Ждал, когда ты вырастешь?

— Нет, он прекрасно мог обойтись без меня. Но ему нужно было время, чтобы найти убийц. Или ты думаешь, что это было легко? — Да нет, не думаю…

— Он собирал информацию по крупицам. Постоянно куда-то выезжал.

— Ты знала — зачем?

— Да. Он должен был отомстить. Мы должны были отомстить. Я росла с этой мыслью.

— И училась ненавидеть?

— Этому не учатся. Это впитывается с молоком матери.

— Ты знала вкус молока матери?

— Нет. Поэтому еще больше ненавидела твоего дружка. И его, и всех… Ненавидела вместе с дедушкой. И с нетерпением ждала, когда можно будет отомстить. — Рита невидяще смотрела перед собой, в ее словах звучала одержимость зомбированного ребенка, которого с детства учат убивать.

Определенно с Ритой велась долгая и кропотливая работа, дедушка превращал ее в послушное оружие в своих руках. По-другому думать я просто не мог.

— Дедушка учил тебя убивать?

— Да, он многому меня научил… — в состоянии погруженности сказала она, но вдруг резко спохватилась: — Но я не должна была убивать. И не убивала.