Владимир Колычев - Девушка с белым лицом

— И женился сразу же после ее смерти, — вроде как соглашаясь со мной, добавила Кострова.

— На ком?

— Зовут ее Вика… Красивая… Это все, что я знаю.

— Вы ее видели?

— Да, она подъезжала ко мне, — немного подумав, неохотно сказала женщина.

И кивком поманила меня на выход, даже не глянув на часы. Надоело ей намекать, решила взять быка за рога, ну так я и не думал упираться.

— Когда?

— Это она попросила не тиражировать историю. — Кострова заставила себя признаться. И, немного подумав, добавила: — Это было нетрудно, все заглохло само по себе… Даже не знаю, зачем я вам это рассказываю.

— История заглохла, но вам все равно интересно.

— Дело не в этом. Дело в том, что я не должна вам верить.

Мы вышли на аллею, вымощенную большими бетонными плитами, на стыках которых густо росла трава — то на твердое наступишь, то на мягкое.

— Но поверили же.

— Вид у тебя несчастный, — усмехнулась Кострова.

— А если я кого-то потерял? — спросил я, вспомнив о Рите.

Вот кто мог прояснить ситуацию, вот в ком я нуждался сейчас больше всего. Мне, кровь из носу, нужно было доказать свою непричастность к убийству, но еще больше я хотел найти Риту. И мне даже было все равно, живая она или мертвая.

— Кого?

— Свободу.

— М-да.

— Можешь сдать меня в полицию, но счастья тебе это не прибавит.

— Счастье… Интересно, в чем оно измеряется — в граммах или миллиметрах? Знаю, что в чем-то маленьком.

— В попугаях… И в обезьянах, — с той же горечью сказал я.

— Почему в обезьянах?

— Потому что «гримасы судьбы».

Мы вышли за ворота. Ирина подвела меня к своей машине, но ключи из сумочки доставать не торопилась. Повернулась ко мне лицом, посмотрела в глаза.

— Что дальше? — спросила она.

Я все понял и настроился на одиночное плаванье, в котором трудно чувствовать себя рыбой в воде, когда нет ни машины, ни денег. А нужно ехать в Ростов, там родители, они помогут, спрячут и даже поговорят с матерью Антона, которую хорошо знают. Возможно, Татьяна Викторовна знает, где и с кем работал Антон до того, как вернулся в Ростов. Мне нужна любая информация о его друзьях, которых он от меня скрывал.

— Дальше я сам.

На переезде опускался шлагбаум, освобождая путь для поезда, красный внедорожник успел проскочить чуть ли не в самый последний момент. Я рассеянно наблюдал за машиной.

— У тебя деньги есть? — спросила Ирина.

— Что-нибудь придумаю.

Я продолжал смотреть на красный «Кайен», который, не снижая скорости, круто входил в поворот на кладбище — аж пыль из-под колес!

Ирина полезла в сумку, возможно, за кошельком, но, заметив «Кайен», замерла. И сощурилась, хотя близорукостью не страдала.

— Это она, — шепотом сказала Кострова.

— Кто «она»? — заинтригованно спросил я.

— Вика. Это ее три ноля.

Первой буквой на регистрационном знаке у «Порше» была «о», дальше — два «ноля» и «единица». Красный цвет автомобиля и блатные номера могли сказать о владельце многое. Первый «ноль» — это честолюбие, второй — властность, третье — стремление покорять все новые и новые высоты. Владелицы красных машин любят привлекать к себе внимание окружающих, но при этом вспыльчивы и даже опасны в своем гневе.

Кострова нажала на кнопку брелока, не вынимая его из сумочки — пискнула сигнализация, щелкнул центральный замок.

— Давай в машину, — открывая дверь, поторопила она.

Видимо, не хотела привлекать к себе внимание. У Вики Тихомировой могут возникнуть вопросы, если она увидит ее возле кладбища. Возможно, Вика оплатила свой договор с прессой, который сейчас нарушался.

— Ну, хорошо.

Я сел в машину, Ирина завела двигатель, перекрестилась на иконы под ветровым стеклом, выдохнула.

— Я тебя до станции довезу, — сказала она, включая первую скорость.

Я подумал о своем «Гранд Чероки»: там автоматика, куда более удобный и комфортный салон. Но без ключей даже в паркинг не зайти, а если я попытаюсь это сделать, охрана вызовет полицию — если, конечно, Черепанов расставил все возможные ловушки на меня. А он не дурак, и, возможно, полиция прочесывает сейчас Ярославский вокзал и все поезда, идущие через Ростов, в том числе и электрички.

А если Элли сдала меня по своему обыкновению, то сейчас и на кладбище появится патруль. Но мне очень нужно было поговорить с Викой Тихомировой. Поэтому я вышел из машины, не доезжая до станции. Попрощался с Костровой, пожелал ей успехов и отправился назад.

У могилы Елены Тихомировой стояла высокая блондинка с характерными чертами лица, которые отличают обыкновенных красавиц от профессиональных фотомоделей. Уже немолодая, она выглядела очень хорошо: красивая от природы внешность была отшлифована в косметологических салонах. Тонкий черный свитерок изящно облегал грудь, талию, такого же цвета джинсы подчеркивали стройность ног, удлиненных высоким каблуком.