Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

Разве нельзя было просто по телефону…

Он улыбнулся и перебил ее:

— Вы не лишите меня медового месяца, Делла?

— Вы его сами у себя отняли, — резко сказала она. — И потом, вы не ответили на мой вопрос.

— Я хотел, чтобы Уотсона Кламмерта арестовали, — объяснил он. — Я хотел так устроить арест, чтобы он выглядел профессиональным угонщиком машин. Я не мог этого добиться обычным способом, я же не могу допустить, чтобы обвинение было выдвинуто против меня самого… и не осмелился бы подписать жалобу фальшивым именем. Моя теория может оказаться неверной — тогда я не должен оставлять след для полиции или для Кламмерта. Нам нужен был человек, который вызвал бы у полиции сочувствие и готовность помочь, не подписывая заявлений и не оставляя следов. Отель много значит для Санта-Барбары, и шериф Санта-Барбары пойдет на любое сотрудничество. Но отель «Билтмор» вряд ли стал бы действовать как кошачья лапа, достающая из огня каштаны, если бы мы не устроили так, что нельзя проверить наши личности. Лучший способ возбудить человеческий интерес — предоставить клерку место в партере и дать ему полюбоваться вашим прерванным романом и посочувствовать вам.

— Не объясните ли вы мне, что за каштаны вы хотите достать из огня? — спросила она.

— Не теперь. Вы приехали на поезде?

— Нет, мой багаж доставили из отеля на станцию, а там я наняла машину, которая довезла меня до дому.

— Хвостов не было?

— Нет.

— Умница! Они спешат с Дугласом Кином. Дело начинается сегодня в два.

Она даже вздрогнула:

— То есть вы хотите сказать, что сегодня в два начинается предварительное слушание дела? Но уже без двадцати два.

— Я как раз собирался туда ехать, — кивнул он. — Хотите со мной?

— Конечно, хочу.

— Оставьте свою шляпку и поехали. Я все расскажу в такси.

— Но зачем им спешить? Вы не можете их задержать?

— Думаю, — улыбнулся он, — все идет как надо. Пусть спешат.

— Зачем?

— Мне это нужно отчасти для того, чтобы добиться отсрочки приговора, а отчасти — чтобы свести счеты с сержантом Голкомбом.

— Каким образом?

— Если тайну раскроет сержант Голкомб, — улыбнулся Перри Мэйсон, — тем больше ему чести. Если ее раскрою я — тем больше чести мне.

— Думаете, сержант Голкомб может что-то разъяснить?

— Думаю, это сделают за него. То есть машина, вероятно, приведена в движение. Осталось уже немного до того, чтобы ситуация прояснилась сама собой, но я хочу опередить всех. Вы меня знаете. Я любитель эффектов.

Глаза ее были гораздо выразительнее голоса, но и голос приобрел ту особую вибрирующую интонацию, которая возникала, когда девушка бывала охвачена волнением:

— Вы справедливейший человек в мире! — И добавила с улыбкой: — И самый негодный жених. Вы даже не представляете, как сочувствовал мне клерк!

Зрители с шумом проталкивались в зал суда, заполняя его до отказа. Дик Траслов, один из самых надежных помощников Гамильтона Берджера, улыбнулся через стол Перри Мэйсону.

— Шастер собирается объединиться с вами в этом деле? — спросил он.

— Он постарается выплевать побольше слюны до того, как мы закончим, — сказал Мэйсон. — Я видел его дня два назад: было яркое солнце — так у него вокруг рта прямо радуга светилась.

Траслов рассмеялся, потом понизил голос:

— Вот бы вы на Гамильтона Берджера поглядели — это было зрелище!

— А в чем дело?

— Конечно, — подмигнул ему Траслов, — я не хочу сплетничать, но шеф из себя выходит из-за вашего дурацкого спора, что у нас любой может послать телеграмму под чужим именем, если только знает адрес и телефон того лица, от которого действует.

Мэйсону удалось изобразить невинность.

— Так что кто-то, — хмыкнул Траслов, — послал телеграмму экономке-вдове из дома Лекстеров и подписался именем шефа.

— И что там было? — спросил Мэйсон, глядя ему в глаза.

— Не оглядывайтесь, — предупредил Траслов, — она смотрит сюда. Минутку… Ну вот, взгляните через левое плечо. Вон она стоит с телеграммой. Видите, как она жеманно улыбается? Она-то не сомневается, что это не что иное, как предложение руки и сердца.

— А как считает окружной прокурор? — спросил Мэйсон.

— Не могу вам сказать — разве что вы уши ватой заткнете.

— А не изменило ли это вашего убеждения относительно подлинности той телеграммы от Уинифред Лекстер? — улыбнулся Мэйсон.

— Ну, у меня не было инструкций делать выводы, но боюсь, что на этот раз я вас поймал, Перри. Слишком много косвенных улик. Вы же не собираетесь ограничивать обвинение?