Эндрю Бергман - Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника

— Ну что за парадоксы! — воскликнула она, но ни в глазах ее, ни в голосе не было упрека.

— Зачем же быть ортодоксальным? — усмехнулся Мэйсон.

Она тоже усмехнулась и встала:

— Вы меня беспокоите, как своевольный ребенок беспокоит свою мать. Вы смесь ребенка и великана. Мне кажется, вы скоро превратитесь в кого-то ужасного, хочется сказать: «Не пей водицы!»

— Материнские чувства? — Мэйсон улыбнулся еще шире. — Когда вы заполняли бланк, поступая на работу, я узнал, насколько вы моложе меня. Лет на пятнадцать, кажется.

— Какая галантность! Изучая ваши судебные протоколы, я могла бы выяснить, насколько вы мне льстите.

— Берегите кота, — сказал он, подходя к двери. — Не потеряйте его. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу… Он нам может пригодиться.

— Неужели полиция станет искать его здесь?

— Не думаю. Не сразу. Пока еще все не накалилось… Пожелаете мне не пить водицы?

В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала:

— Ладно уж, испейте, но не погружайтесь по самую макушку.

— Да я еще и ног не замочил, — уверил он ее. — Хотя мне кажется, что это случится.

Он тихо прикрыл дверь, вышел на улицу и поехал к Эдит де Во.

Входная дверь была заперта. Мэйсон нажал кнопку звонка в квартиру Эдит де Во и держал на нем палец несколько секунд. Ответа не было. Он вынул из кармана связку ключей, поколебался, попробовал позвонить еще раз. Снова безответно. Он подобрал ключ, замок щелкнул, он вошел в дом.

Прошел по коридору к квартире Эдит де Во и тихо постучал. Ответа не было. Он постоял немного в хмуром раздумье, потом тронул ручку двери. Ручка повернулась, дверь отворилась, и он вошел в темную комнату.

— Мисс де Во? — позвал он.

Никто не ответил. Перри Мэйсон зажег свет.

Эдит де Во лежала на полу. Окно, выходившее в переулок, было закрыто неплотно, постель была не тронута, а убитая лежала в пижаме очень тонкого шелка. Возле тела Мэйсон увидел деревянный брусок дюймов восемнадцати длиной. Один его конец был расщеплен, на другом краснело пятно, говорившее о многом.

Тщательно закрыв за собой дверь, Мэйсон наклонился над телом. На затылке была рана. Очевидно, деревянный брусок использовали как дубинку. Дерево было хорошо отполировано, в диаметре около полутора дюймов. На красном пятне в верхней части бруска отчетливо виднелись отпечатки пальцев. Нижний конец блестел от лака.

Мэйсон поспешно осмотрел квартиру. Заглянул в ванную. Она была пуста, но на умывальнике лежало окровавленное полотенце. Он подошел к камину. На решетке нашел золу, она была еще теплой. Мэйсон взглянул на часы. Час тридцать две. Дождь капал в неплотно притворенное окно. Подоконник блестел от влаги, вода стекала вниз по стене.

Мэйсон опустился на колени перед распростертой фигурой, пощупал пульс. Поднялся, подошел к телефону, перехватил трубку носовым платком, позвонил в полицейский участок. Поспешно произнес измененным голосом:

— Женщина умирает от удара по голове. Пришлите скорую.

Когда он убедился, что его поняли, он дал адрес и повесил трубку. Вытер дверную ручку платком — с обеих сторон, — погасил свет, вышел в коридор, закрыл за собой входную дверь и пошел к парадной.

Проходя мимо одной из квартир, Мэйсон услышал смех, стук фишек и характерный звук тасуемых карт. Он двинулся дальше и попал в общий вестибюль. Тут до него донесся звук подъезжающей машины. С минуту он колебался, затем приоткрыл дверь и выглянул.

На тротуар как раз вышел Гамильтон Берджер, стоя спиной к Перри Мэйсону, он смотрел, как выходит из машины Том Глассмен. Мэйсон отступил, тихонько закрыл дверь, повернулся и пошел по коридору. Остановился перед дверью, из-за которой доносились звуки игры в карты, и постучал.

Мэйсон услышал, как отодвигают стул, затем по ту сторону двери наступила полная тишина. Он снова постучал, через минуту дверь приоткрылась и его спросили:

— Кто там?

— Я из соседней квартиры, — дружелюбно улыбнулся Мэйсон, — ваш покер не дает мне уснуть. Как бы мне все-таки поспать — или, если ставки не слишком высоки, я бы присоединился к игре, мне все равно.

Мужчина с минуту колебался. Басовитый голос из комнаты сказал:

— Впусти его. Нам не помешает еще игрок.

Дверь открылась, Мэйсон вошел. Вокруг стола сидели трое. В комнате было душно.

— Какие ставки? — спросил Мэйсон, тщательно закрывая дверь.

— Пятьдесят центов. Если до банка дойдет — доллар.

Мэйсон достал из бумажника двадцать долларов:

— Можно мне, постороннему, внести двадцатку?