Александр Щелоков - Крысы в городе

Инструктор напрягся, буквально окостенел, когда «мерседес» приближался к опасному месту. Ничего поделать было нельзя и оставалось принять неизбежное таким, каким оно окажется.

Приспустив стекло, инструктор, сидевший рядом с водителем, выставил вперед ствол автомата «узи». Бакрадзе, занимавший место позади Али Ахадова, проделал то же самое, выдвинув наружу дуло мощного «калаша».

Темная стена леса быстро приближалась.

— Пошел! — Инструктор заорал как на плацу.

У разного оружия, как у разных людей, индивидуальный характер. «Калаш» солиден и покладист. Это оружие линейных солдат, готовых к долгому бою. Он стреляет как шьет — уверенно, басовито. Шестьсот патронов в минуту не шутка.

Автомат «узи» — детище израильского конструктора Узиеля Гала — по характеру — террорист, безрассудный и яростный. Он бьет, захлебываясь от старания, не шьет, а выливает поток огня, мгновенно вь1жигая запас патронов. Тысяча двести выстрелов в минуту — пример небывалой прожорливости.

Брызнули желтым пламенем и градом пуль два ствола. Жирные светляки прочесали опушку леса, срубая ветки кустов, с пением впиваясь в стволы деревьев.

Лес огнем не ответил.

Саддам никогда не служил в армии, не учился военному делу по-настоящему, но все, что могло привести к пролитию крови, он инстинктивно чувствовал и старался предугадать опасность.

— Э-э! Кончайте! — Саддам положил руку на плечо инструктору. — Выскочим из леса, тогда стреляйте.

Саддам уже просек невыгодность положения машины, вырывающейся из-под сени деревьев на открытую со всех сторон дорогу.

Машина проскочила гриву. Темные силуэты деревьев, перечеркивавшие лобовое стекло наискосок, исчезли. Инструктор, бросив взгляд вперед и чуть вправо, заметил на гребешке увала нечто похожее на тень человека.

— Пошел!

И сразу «мерседес» ощетинился пульсирующими стрелами автоматного огня. Сменив рожок, инструктор приоткрыл окно и резко швырнул наружу катыш гранаты. Взрыв шпокнул как откупоренное шампанское. Несколько осколков ударили в борт машины.

— Огонь! — Горчаков уже не сдерживался. Взять машину без боя возможности не оставалось. А бой — это потери.

И тогда впереди, куда летел «мерседес», багровым заревом вспух огромный всполох.

Али Ахадов, обладавший удивительной реакцией, успел рвануть руль влево. Он не знал, что полыхнуло на дороге, но это пламя показалось ему опасным и от него стоило свернуть.

Однако уже ничто не могло помочь ни ему самому, ни шефу, которому он был по-собачьи предан. Все, что неизбежно должно произойти, понял только инструктор. Он встретил смерть, не закрывая глаз.

Противотанковая кумулятивная граната попала не в лоб, как целил гранатометчик, а в правый борт машины, прямо в стойку кузова между передней и задней дверцами. Взрывная волна, образовавшаяся в момент сгорания высокоактивной взрывчатки, не опрокинула «мерседес». Она разорвала его на фрагменты, разметав обломки во все стороны. Вторая граната, пущенная вслед за первой, попала в отлетавший блок двигателя, разнесла его вдрызг, засыпав все вокруг смертельным градом осколков. Еще один удар, еще одна вспышка огня, и вдруг… тишина… Рыжов, лежавший на обочине с автоматом в руках, медленно встал. В стороне от дороги что-то догорало и чадно дымило. В ушах протяжно звенело. Война от нас не уходит сразу. Она звенит в ушах и душах людей еще долго, тревожно, нудно…

На Катрича выбежали сразу три боевика. Красные вспышки огня плескались в надульниках их автоматов. Ближний боевик ломился через куст, росший на его пути. Катрич, стрелявший с колена, залег и веером полоснул слева направо. Один из боевиков запнулся, упал. Автомат его грохнулся о комель старого бука.

Боевик, бежавший прямо, сменил направление, рванулся в сторону.

Катрич вскочил, намереваясь послать очередь вслед убегавшему, но в это время за спиной затрещал куст.

Катрич круто обернулся. И это не было поворотом любопытного человека, который решил поглядеть, что находится сзади. Раскрутив тело на пятке левой ноги, набирая литую силу инерции, Катрич молниеносно выбросил вперед приклад автомата, направив оружие в грудь человека среднего роста.

Удар пришелся в ложбинку горла нападавшего, который уже завел для замаха руку с ножом.

И тут же в блеклой подсветке луны, которая еще пряталась где-то за кромкой леса, Катрич увидел силуэты еще двух бежавших навстречу боевиков.

Катрич не чувствовал страха, как не чувствует его лыжник-профессионал, несущийся вниз по трамплину. Только холодок в груди. Только взгляд вперед и мысль, занятая одним — подготовкой к полету. Привычная напряженность мышц не позволяет чувствам отвлекаться от главного — от прыжка.