Дэвид Боукер - Люблю мой 'Смит-Вессон'

Злыдень подставил ему плечо, обнимая, пока он рыдал.

– Мне конец! – подвывал Маленький Мальк. – Все кончено!

– Послушай, – сказал ему Злыдень. – Ты станешь править этим городом. Как твой отец до тебя.

Когда рыдания стихли, Злыдень протянул Мальку бумажное полотенце. Маленький Мальк высморкался.

– Ты серьезно? Ты правда видишь во мне главаря?

– Это твое предназначение, – сказал Злыдень.

Раз в месяц люди Шефа обходили бары и рестораны Манчестера, собирая "дары доброй воли". "Дарами доброй воли" они называли регулярные выплаты, которые получали с заведений в центре города. Как правило, их владельцы проявляли добрую волю, зная, что в противном случае попадут в больницу от понесенного преступного ущерба и будут там умирать от преступного небрежения.

Обычно обходилось без насилия. "Пономарчики" держались подальше от Мосс-сайда и Чайна-тауна, предоставляя негров и китайцев собственным эксплуататорам. Остальной Манчестер принадлежал им.

Шеф не любил называть это вымогательством, предпочитая рассматривать такой бизнес как законное спонсорство. Владельцы пабов и ресторанов спонсировали его труды по поддержанию безопасности на улицах Манчестера. Это означало калечить любого вора, пушера или сутенера, не получившего одобрения "Пономарчиков". На свой лад для очищения улиц города Шеф делал не меньше полиции.

А вот его люди считали сбор "даров" унизительной работенкой. В обмен на крошечную скидку хозяев многих заведений удалось уговорить вносить свой вклад прямым дебетом. Таким образом ежемесячные взносы шли на банковский счет "Пономарчиков" и можно было обойтись без неприятных личных контактов. Но всегда оставались ископаемые вроде Папаши Чизмена, у которых не было счета в банке и которые всегда имели дело только с наличностью.

В этом месяце настал черед Чистюли.

Настроение у последнего было далеко не солнечное. Он ведь пошел в гангстеры ради крутых дел, и собирать ренту с нищих и стариков в глупых париках не входило в его представления о веселом времяпрепровождении. К тому же светило гребаное солнце, его гребаные яйца чесались, и золотой зуб, который ему недавно вставили, начинал, мать его, болеть.

Поэтому, войдя в заведение Папаши и обнаружив за стойкой лишь какого-то ниггера, Чистюля совсем не обрадовался. Ниггер показался ему смутно знакомым. И вел себя знакомо: попивал холодное пиво и делал вид, будто он тут хозяин.

– Привет, шимпанзе. А где хренов смотритель зоопарка?

– В загоне для слонов. Кормит твою жену, – дружелюбно ответил ниггер.

Чистюлю это резануло. Обезьянам не полагается отпускать шутки смешнее, чем у белых людей. Это противоречит законам природы.

– А люди здесь какие-нибудь есть? – спросил он.

Нахальный ниггер только улыбнулся.

– Где Папаша?

– Он оставил главным меня.

– Тогда гони деньги и я, возможно, тебя не трону.

– Ну, тут есть небольшое затруднение, – сказал ниггер. Все еще бесконечно спокойно. Все еще бесконечно вежливо. – Мистер Чизмен недоволен услугами, которые ему оказывают. Поэтому нашел другого поставщика.

– По нему могила плачет!

– Это его право клиента. У нас же свободный рынок. Если человек платит за крышу, он имеет право на защиту. Мистера Чизмена сильно избили известные вам люди, а ваши ребята и пальцем не пошевелили.

– И что с того, мать твою?

– А еще ваш босс дал благословение моему боссу. Он сказал Маленькому Мальку, мол, валяй, создавай свою организацию, если найдешь кого-то, кто тебя поддержит.

– Даже если бы он нашел, ты-то тут при чем? – возмутился Чистюля. – Ты ниггер. Ниггеры заправляют в Мосс-сайде, и делу конец.

– Ага. Но я – ниггер будущего. Я работаю с белыми.

– Тогда ты просто гребаный Дядя Том. – Тут Чистюля вдруг вспомнил, где видел этого типа раньше. – Эй, а я тебя знаю! Видел в клубе Маленького Малька. – Он издевательски расхохотался. – Ты же на дверях там работаешь, порожек хренов. Ха! Так и знал, что я тебя где-то видел.

– В точку, приятель. Я работаю на Маленького Малька. Меня зовут Брэндо.

В духе дружбы Брэндо протянул руку. Но Чистюле не хотелось подыгрывать.

– А я Джеймс Дин [18], мать твою. Брэндо? Ха! Красивое имечко для шестерки.

Не переставая смеяться, Чистюля попытался обойти стойку, чтобы добраться до кассы. Тогда все и случилось.

Если боец хорош, его хука не увидишь. Именно так вышло с Чистюлей. Он услышал шорох ткани и почувствовал удар в челюсть, от которого мозги у него встряхнуло, а перед глазами все поплыло. Это был прямой хук левой, но Чистюле показалось, что он налетел на бетонный столб. Борясь с подступающей тошнотой, он был вынужден схватиться за прилавок, чтобы не упасть.