Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

Он даже пожалел чьи-то нервы. Он не хотел бы быть на месте этих дачников.

Впрочем, на месте разложившегося трупа он тоже не хотел быть…

Но он оказался в подвале чьей-то дачи.

Что ж, это уже неплохо. И даже намного лучше того места, которое ему представилось в машине…

Загремела дверь.

Не хотелось никого видеть, он еще не готов к разговорам. Но только не Игорь здесь хозяин и не он будет решать, когда ему встречаться и с кем…

Хороший вопрос: с кем? Сейчас как войдут два бугая и… Раз он на даче, так и лес с глубокими сугробами всегда рядом…

Вошла девушка в десантной форме. Невысокая, темные волосы острижены коротко, глаза цвета спелой вишни посмотрели на него загадочно и непроницаемо, но любопытство все же выдавало себя короткими проблесками; пухлая нижняя губка немного оттопырена от важности порученного дела, в руках поднос с едой. Едва она пересекла порог, как кто-то закрыл за ней дверь.

Значит, его еще и охраняют.

Девушка прошла к столу. Пятнистые штаны облегали крепкую попу, вовсе не десантную, а форменная рубашка вздымалась на буйной неформенной груди.

Она составила с подноса две тарелки, чашку, стакан, бутылку пива и бутылку минеральной воды.

– Спасибо, – сказал Игорь.

Девушка даже не обернулась.

– Меня здесь неплохо принимают, – пошутил он. – Это борщ?

Девушка и ухом не повела. Оставив поднос на столе – придет, стало быть, за посудой скоро, – она направилась к дверя м.

– Где здесь туалет? – послал Игорь вдогонку ее спине вопрос. Спина даже не дрогнула, не повернулась. Дверь перед девушкой открылась, и она выскользнула в ее темную щель.

«Туалет, – подумал Игорь, – это, помимо его прямого назначения, еще и способ хоть как-то разведать местность. И надо будет еще попробовать сторговать душ…»

Он подошел к двери и постучал.

– Что нужно? – раздался молодой мужской голос.

– Туалет.

Дверь опять громыхнула, и плечистый парень в такой же десантной форме возник в проеме. «Ого, тут, кажется, частная дачная армия разместилась», – мелькнуло в голове. Парень, однако, никуда не повел Игоря, а, наоборот, вошел к нему в комнату и в одной из стен открыл неприметную в полумраке подвала, такую же белую, как стена, дверь. Игорь оказался в «совместном санузле»: унитаз, раковина, душ. Имелись также туалетная бумага, мыло, паста, зубная щетка и полотенце. Все, что надо цивилизованному человеку для минимального комфорта.

Бугай вышел и запер дверь. «Какая предусмотрительность, — думал Игорь, – комфортабельная тюрьма, специально оборудованная в подвале дачи… Интересно, кто же ее построил?»

Девушка снова возникла в дверях. Глянув на Игоря искоса, она направилась к столу.

– Как вас зовут? – поинтересовался он.

Ни малейшей реакции. Уж не глухонемая ли?

Она стояла спиной к Игорю, составляя тарелки на поднос. Игорь решил проверить свою догадку. Но не успел он встать и сделать один шаг в направлении круглой попы, как девушка молниеносно развернулась и Игорь оказался на полу с вывороченной за спину рукой раньше, чем он успел что-либо понять.

Вишневые глаза посмотрели на него строго и внимательно.

– Я, собственно, хотел проверить, уж не глухонемая ли вы… – Он попытался улыбнуться, но только поморщился от боли в заломленной руке.

– Ну и как, проверил? – разомкнулись пухлые губы.

Голос ее был грудным, красивым, с провинциальным говорком.

– Проверил, – прокряхтел он.

Девушка отпустила его руку. Игорь встал.

– Так как вас зовут?

– С тобой не велено разговаривать.

– А вы… ты и не разговаривай. Скажи только, как тебя зовут, и все.

– Не велено.

Она вышла. За дверью, закрывшейся ей вслед, раздались голоса. Игорь прижался ухом.

– Чего случилось там, Кать?

Ага, Катя, значит.

– Да ничего, – ответила Катя, и ее шаги удалились.

Игорь растянулся на рыжем одеяле. Потолок нависал над его лицом.

Игорь закрыл глаза. Хорошо уже то, что он жив.

Визу для Джонатана пообещали к концу недели. Выйдя из консульства на широкий бульвар Ланн, я закурила. Джонатан ждал меня, подняв воротник своей куртки. День был пасмурным, низкие грязно-серые облака мотались прямо над головой, цепляясь за верхушки высоких деревьев бульвара, и отвратительный влажный ветер пробирал до костей.