Андрей Троицкий: Крестная дочь

Олейник отправил Максима за границу, сначала в Европу, а потом в Америку и решил, что настал его черед сделать свой ход. По слухам, многих курьеров Батырова отстреляли в Москве. Опять же по слухам, его самого дважды пытались достать в Ташкенте, но не получилось. Только случайные прохожие погибли и кто-то из охраны. Конца у этой истории нет. Или Азизбеков просто не знает, чем все кончилось. Он прятался долгих два года. Сначала от своего бывшего хозяина, потом от людей Олейника. Он стал законченным наркоманом и знает, что пути назад нет.

Перечитывая последние страницы, Девяткин качался на задних ножках стула и смолил сигарету за сигаретой. Наконец он положил листки на край стола и спросил Азизбекова, как он себя чувствует.

– Спасибо, гражданин начальник, – Эльмурад шмыгнул носом. – Теперь все в норме.

– И хорошо, кивнул Девяткин. – Тогда вот что. Ты переночуешь здесь, в камере. А утром тебя отпустят. Да, да… Потому что, как я понимаю, тот терпила, ну, автолюбитель, он уже получил назад свою магнитолу и колонки. И вообще претензий лично к тебе он не имеет. Все понял?

– Спасибо, – кивнул Азизбеков и показал пальцем на исписанные странички. – А с этим как же?

– Ну, мы приняли твою важную информацию к сведению, – ответил Девяткин. – Мы осмыслим ее. И, разумеется, используем. Ну, когда понадобится. А ты возвращайся к своей бабе. Ну, как там ее… К Ольге Кочкиной. Прописывайся и постарайся завязать с дурью. Как говорится, другого тебе не дано. Или под забором подыхать или жать дальше. От Олейника и Батырова больше не бегай. Я подозреваю, то есть, я уверен, что этим гражданам сейчас не до тебя. Своих забот хватает.

– Меня вызовут? – Азизбеков сглотнул подступивший к горлу ком, он боялся, что разрыдается. – Повесткой?

– Если понадобишься, вызовут. Повесткой.

Девяткин махнул рукой Лебедеву. Тот выглянул в коридор и позвал дежурного. Через минуту Эльмурада увели в камеру. Девяткин вырубил настольную лампу. Взял исписанные странички, разорвал их в лапшу и бросил в корзину.

– Вот так, – сказал он. – Лишние материалы к делам не подшивают. К чему разводить бумаготворчество и бюрократию? У меня тут кофе остался. Как раз нам по полстаканчика. Махнем на дорожку?

– А у меня коньяка ровно по сто грамм, – Лебедев скрутил пробку, поставил на стол маленькую плоскую фляжку. – За нарушения спортивного режима мне тренер впаяет. И правильно сделает. Но сегодня без допинга трудно. Правильно, товарищ майор?

– Все правильно.

Девяткин разлил коньяк поровну и молча прикончил свою дозу.

Девяткин сидел в домике на краю поля, который занимала контора летного клуба «Крылья», и пил растворимый кофе. Через большое окно просматривалась поляна аэродрома, один из ангаров и вышка аэродромного диспетчерского пункта. Было хорошо видно, как по взлетной полосе, замедляя скорость, пробежал любительский одномоторный самолет. Девяткин сделал последний глоток, вышел на воздух и, остановившись на крыльце аэроклуба, прикурил сигарету. Теплое утро обещало хороший день. Над макушками елей поднимался розовый полукруг солнца.

Девяткин наблюдал, как из самолета выбрался человек в куртке военного образца и женщина с забинтованной головой. Их обступили люди в летных комбинезонах и пара мужиков в гражданских костюмах, эти из аэроклуба. Из темной «Волги», стоявшей у ворот, вылезли два офицера ФСБ в гражданских костюмах и неторопливо двинулись к взлетной полосе. Девяткин выплюнул недокуренную сигарету и напрямик через поле зашагал к фээсбэшникам.

Этой ночью так и не удалось прилечь и поспать хотя бы час. Не удалось даже добраться из отделения милиции до дома, все планы нарушил звонок дежурного по управлению. Лейтенант Горохов сообщил, что нашелся самолет Тобаго борт ТМ – 57. Птичка под управлением пилота Зубова пересекла границу с Казахстаном. И запросила посадку на том самом подмосковном аэродроме, откуда и вылетела. Вопрос разбирало военное начальство, потому что такие вещи только в их компетенции. После короткого совещания было решено не сажать Зубова под Самарой, а позволить ему долететь до Москвы. Чуть позже военные связались с ГУВД Москвы и выдали эту информацию.

Девяткин нагнал офицеров ФСБ, коротко переговорил с ними и направился к самолету. Растолкав плечами группу встречающих, он шагнул к Зубову, представился и протянул руку. Летчик тряхнул ладонь Девяткина и сказал:

– Так и знал, что меня встретят милиционеры. Я в вашем распоряжении. Будем знакомиться…