Елена Арсеньева - Лесная нимфа

Бугорок утомленно прикрыл глаза. На его белом, впалом от усталости виске забилась голубая жилка, но рука снова крепко держала нож. А Черкес, подпрыгивая на Димкиных ногах, машинально сжимая их, кричал, мешая слезы и слова:

– Бугорок! Лешенька! Миленький! Я за тебя! Не убива-а-ай!..

Он уткнулся в Димкины поднятые колени и завыл. Димка зажмурился от отчаяния и ненависти, но тут же открыл глаза, услышав толос Бугорка:

– Заткнись! А ты говори, где Степец! Ты его спрятал? Где?

И он пнул Димку под ребро. Димка застонал, и за этим стоном последовал новый удар, еще более острый и резкий, и новый приступ боли, совсем уж непереносимой. И он закричал, широко раскрывая глаза, которые, казалось, тоже кричали.

Вдруг тяжесть свалилась с его ног, и он смог повернуться, прижаться боком к земле. Это влажное – почему, ведь такая сушь? – прикосновение на миг утишило боль, прояснилось в глазах, и Димка разглядел Черкеса, прижатого к земле каким-то смуглым человеком, а другой, худощавый, скручивал руки Бугорку, и бешеные, белые глаза того были последним, что увидел Димка.

…А Юрка Степцов рано завалился спать, потому что его мутило теперь не только от несвежего пива, но и от голода и страха. Он долго крутился, наконец уснул на нарах, припорошенных мягким, старым, уже утратившим аромат сеном. И ежик, которого любопытство заманило в зимовьюшку, долго смотрел на его вялое во сне, успокоившееся лицо черненькими бойкими глазками, перебирая лапками и подергивая носиком, словно морщился осуждающе.

Наконец-то стемнело.

– «Номер засекречен» , – прочла Алена на дисплее. – Что бы это значило, как вы думаете?

– Это он, – тихо сказал Анненский. – Это он звонит…

– Внеформата? Этот ваш… Лесков?! Не может быть.

– Легко проверить, – сказал Анненский. – Ответьте.

– Я боюсь.

– Ничего, – пробормотал он успокаивающе. – Во-первых, я с вами. Во-вторых, даже Бугорок не умеет убивать по телефону.

– Ну, будем надеяться, – с нервным смешком проговорила Алена и нажала на зеленую полосочку, что означало – ответ. И сразу же включила громкоговоритель, что, собственно, уже вошло у нее в привычку.

– Алло?

– Привет, писательница Дмитриева, – проговорил знакомый голос, от одного звука которого Аленин рот вдруг наполнился отвратительной, металлического привкуса, слюной.

«Меня сейчас вырвет!» – испугалась Алена, выхватила пакет с одноразовыми платками, прижала к лицу нежно пахнущий календулой белый шелковистый квадратик… Стало чуть легче. Только стыдно перед Анненским, который смотрел на нее со странным выражением. С жалостью, что ли?! Вот еще не хватало!

От злости стало еще легче. Она убрала платок.

– Откуда вы взяли мой мобильный? – спросила она, с трудом выговаривая слова.

– Да ну, велика трудность, – хмыкнул Внеформата. – Позвонил в твою писательскую организацию. Они там все в тебя до жути влюблены. Сначала, когда я представился поклонником твоего творчества, уверяли, что знать не знают телефона. Потом я отбросил притворство и сказал, что намерен вчинить тебе иск за искажение фактов и клевету. Мигом телефон вспомнили!

Алена подумала, что в другое время непременно над этим посмеется.

– Узнала то, что меня интересовало? – донеслось сквозь шум в ушах. – До вечера не так много времени осталось.

– Пока еще нет, – быстро сказала Алена. – Но я ищу. Я стараюсь узнать…

– Что стараешься – хорошо, – усмехнулся Внеформата. – Плохо, что врешь. И что меня дураком считаешь – плохо. Я ведь следил за тобой все это время и сейчас слежу. Кто рядом с тобой в машине сидит? «Лада» автошколы «Мотор», ты на месте инструктора, а за рулем – кто? Думаю, это именно тот человек, которого я ищу. Как его зовут? Кто он?

Алена взглянула на Анненского. Тот напряженно смотрел на нее. И Алена поняла, что им обоим одновременно пришло в голову: даже если Внеформата – тот самый Лесков, тот самый Бугорок, он еще не вполне уверен, что человек, сидящий рядом с Аленой, – тот самый мальчишка, каким он был двадцать четыре года назад. До шока поразившись этой встрече в первый миг – и это, очень может быть, спасло жизнь Анненскому, а то и всем прочим, кто сидел в «Ладе», – он теперь усомнился. Конечно, он следил за ними… Следит и теперь.

Они были накрепко зажаты в потоке машин, медленно, словно нехотя, обтекавших их с двух сторон. Бежево-серебристого «Лексуса» не было видно. Но это не значит, что его нет. Да и вообще, Внеформата мог пересесть в другой автомобиль. И тогда он вообще неопознаваем, он может в любой миг оказаться рядом и…