Ричард Осборн - Основной инстинкт

Кэтрин некоторое время обдумывала такую возможность.

— Её не будут покупать, — заявила наконец она.

— Это почему же?

— Потому что кто-нибудь должен умереть.

— Но почему?

— Потому что кто-нибудь всегда умирает, — ответила она.

Салинас — небольшое местечко в округе Монтерей, скучный маленький городок, удалённый от импозантной и захватывающей береговой линии, расположившейся неподалёку. Он настолько отличается от других шикарных небольших городишек, расположившихся на берегу, насколько вы можете себе представить. Салинас зарабатывает свои деньги тяжёлым трудом на огромных овощных хозяйствах, которые окружают его, и пищевых комбинатах, находящихся в промышленном районе. На каждом углу Салинаса вы можете повстречать иммигрантов — фермерских рабочих, надеющихся получить здесь место; а воздух тут насквозь пропитан ароматом, исходящим от специй, растущих на плантациях в восточной части городка.

Салинас и был тем самым местом, где Ник ещё мог раздобыть хоть какие-то сведения о Бет Гарнер. Она говорила, что вышла здесь замуж, и её муж работал в местной клинике. Быть может, её бывший муж знал что-либо, и если это так, то Ник был настроен любым способом получить от него информацию.

Бесплатная клиника обслуживала рабочих-иммигрантов, и Ник отыскал её на самой окраине города неподалёку от полей и железнодорожных путей.

Приёмная скорой помощи была наполовину заполнена пациентами, дожидавшимися своей очереди увидеться с доктором, но Ник был не в том расположении духа, чтобы ждать. Он направился прямо в комнату медсестёр, Там пребывали две из них, обе примерно одного возраста около тридцати, Они сидели, уткнувшись в свои бумаги.

— Привет, — обратился он к одной из них. — Я разыскиваю доктора Гарнера. Не скажете ли, где я могу его найти?

— В нашем штате нет такого человека. Доктора Гарнера у нас нет, сэр,

— Нет?

— Он был у нас. Некоторое время назад, когда я только начинала здесь работать. Тогда был такой — доктор Джозеф Гарнер.

— Должно быть это он, — сказал Ник.

— Тогда, боюсь, что его больше с нами нет.

— А вы не знаете, где он теперь?

— Нет, видимо, вы меня не поняли. Его больше нет с нами. Его нет ни с кем. Он умер.

— Умер? Как это «умер»?

Медсестра мгновение колебалась, затем ответила:

— Он был застрелен. Это всё, что я знаю.

Человека, исполняющего обязанности шерифа Салинаса, Ник повстречал прямо перед полицейским участком. Тот поливал водой из шланга белый «шеви-блэйзер». Эта машина не была полицейским автомобилем, и коп, казалось, располагал временем, чтобы помыть свою личную машину и поболтать с другим копом, прибывшим из большого города. О смерти доктора Джозефа Гарнера ему было известно всё.

Он направил струю воды на ветровое стекло и начал рассказ:

— Доктор Гарнер… Проклятая вещь… Это приятный, спокойный городок. С этими рабочими-иммигрантами здесь нет никаких проблем — они знают, что, если вызовут какое-нибудь беспокойство, их тут же вышвырнут восвояси.

Вода теперь монотонно лилась на панель боковой двери автомобиля.

— А Гарнер? Что же всё-таки с ним?

— Как я уже сказал, странное дело. Он возвращался с работы домой. Он и его жена жили и нескольких кварталах от клиники, И кто-то, проезжая мимо, выстрелил в него.

— Проезжая мимо? — переспросил Ник. — У вас тут, что, Окленд?

— Не-а. Просто странно, как я и сказал.

— Из какого оружия он был убит?

— Из револьвера тридцать восьмого калибра. Так и не было раскрыто. — Он направил кишку на покрышки, вода принялась смывать грязь со ступиц колее.

— Были ли подозреваемые?

— He-а, ни подозреваемых, ни мотивов к убийству. Неразрешимо.

— А его жену подозревали?

Шериф выключил воду и с любопытством посмотрел на Ника.

— Знаешь, около года назад тут появлялся ещё один паренёк из Фриско. Он задал мне тот же самый вопрос. Чего это вы так этим интересуетесь? Так, между прочим?

— Обычная рутина, — ответил Ник. Они оба прекрасно знали, что за этими словами на сленге копов скрывается фраза: «займись собственными делами и не суй нос в чужие».

— Ага, и он тоже сказал, что это — обычная рутина.

— Помнишь как его звали?

Шериф какое-то время раздумывал, но потом отрицательно покачал головой.

— He-а, не могу сказать, что помню.

— А если услышишь его имя, то можешь признать?