Ричард Паттерсон - Степень вины

Пэйджит дождался момента, когда их взгляды снова встретились. Спокойно спросил:

— Это было умышленное убийство?

Она выпрямилась, с видимым усилием сдерживая себя. Произнесла холодно:

— Он пытался надругаться надо мной. И я казнила его.

Пэйджит не нашелся что сказать. Наконец проговорил:

— Почему Ренсом позвонил тебе? Но только правду!

— Чтобы сообщить мне, что у него есть эта кассета.

— Твоя кассета или кассета Лауры Чейз?

— Обе. — Она помедлила. — Он сказал, что интерес у него и профессиональный, и личный.

— Что это значит?

— Как профессионал, он собирался использовать кассету Лауры Чейз для работы над книгой. — Она опустила взгляд. — Личный интерес был в том, чтобы «побеседовать наедине» о моем прошлом.

— В подробности он не вдавался?

— А это и не нужно было. — Она повысила голос. — Он тоном сказал больше, чем мог бы сказать словами, — гнусный тон.

Пэйджит помолчал.

— А что он сказал о кассете? О твоей кассете, точнее.

— Он в подробностях рассказал, что на ней записано. Чтобы я не сомневалась в том, что она у него есть.

— Ты просила его привезти кассету в Сан-Франциско?

Ее взгляд был гневен.

— Да.

— Но он не сделал этого.

— Как мне кажется, — холодно произнесла она, — ты и твои друзья из офиса окружного прокурора только что прослушали ее. Я думаю, мой лучший друг Марк просто забыл прихватить с собой эту кассету.

— Но он не забыл взять кассету Лауры Чейз.

— Конечно. — Ее голос звенел от презрения. — Как я уже говорила инспектору Монку, она возбуждала его.

Пэйджит рассматривал ее лицо. Спросил:

— А почему Сан-Франциско?

— Он сказал мне, что здесь у него частная беседа с другой знаменитой женщиной. — Презрительный тон стал горьким. — Что хочет нас «одну за другой». Чтобы «сравнить ноты».

Пэйджит подумал, что это звучит правдоподобно — для того, кто знает о существовании Линдси Колдуэлл.

— Он упоминал чье-нибудь имя?

— Нет. Он сказал, что не хочет быть болтливым. Но даже разговаривая по телефону, я чувствовала на себе его руки. Поэтому я купила пистолет.

— Значит, ты лгала Монку об угрожающих звонках?

— Конечно. — У нее был задумчивый взгляд. — Если бы я сказала ему правду — о том, что Ренсом шантажировал меня, — у меня был бы мотив для убийства, не так ли?

— Да, но покупка оружия уже серьезно попахивает преднамеренностью.

Мария пожала плечами:

— По крайней мере, проверить, были ли звонки, они не смогут. Мне было проще выйти из положения так, чем сказать правду.

Пэйджит слабо улыбнулся:

— Солгав один раз, приходится лгать снова и снова, либо оставлять вопросы без ответа. Почему ты думала, что, выходя один на один с таким человеком, как Чарльз Монк, ты станешь победителем?

— Я не хотела казаться виноватой. — Она улыбнулась в ответ насмешливой улыбкой. — Наверное, мой прежний успех сделал меня излишне самонадеянной.

— Роковое заблуждение. Средний коп из отдела убийств толковее среднего сенатора и гораздо более внимателен к деталям. — Он сделал паузу. — Почему же, хотя бы шутки ради, не рассказать мне, что же произошло в той комнате?

— Это имеет значение?

— Что ты хочешь сказать?

— Кассета с записью допроса, который проводил Монк, может быть свидетельством?

— Да.

— Тогда моя история будет противоречить ей.

— Верно. И это, конечно, очень плохо. Ты не рассказала Монку о Стайнгардте. И намека о шантаже не сделала. Забыла о том, что шторы были опущены. Дала неверную дистанцию стрельбы. Отрицала то, что выходила из комнаты после гибели Ренсома, хотя сомнений в этом нет. И, как установила Лиз Шелтон, без должного почтения отнеслась к задней части мертвого тела. И конечно, по сравнению со всем этим, измышление о телефонных звонках — это ход гения.

Взгляд Марии был равнодушен.

— Все слишком скверно. Хотя по сути сказанное мною — правда.

— Дай определение тому, что ты называешь «по сути». Мне просто не терпится узнать.

— Ренсом оскорбил меня, — медленно произнесла она. — И я убила его.

Она коснулась щеки.

— Если бы я говорила неправду, этого бы не было.

— Что произошло? — снова спросил Пэйджит.

— Произошло то, что я сказала. Если в мой рассказ добавить несколько слов о кассете и шантаже, он будет сущей правдой. — Мария помолчала. — Нужно еще учитывать шок и связанные с ним пробелы в воспоминаниях.

— Как, например, со шторами?

— Да. Я опустила шторы.

— Зачем?

— Ренсом попросил. Я не придала этому значения.