Ричард Паттерсон - Степень вины

— А уход из комнаты?

Мария прижала руки к груди.

— Я хотела просить кого-нибудь о помощи. Потом поняла, что не все достаточно продумала.

— Что?

Она помолчала.

— О чем говорить и о чем умолчать.

— Поэтому-то ты не сразу позвонила — сочиняла свою историю?

— У меня мысли смешались, в этом все дело. Вспоминая, вижу, что действительно была в шоке. — Голос ее упал. — Слишком много пришлось испытать и физически, и психически, и потом я убила человека, который был виной этому.

— Они ждут от тебя признания в непредумышленном убийстве.

Она снова отвернулась к окну. Сгустившиеся тучи закрыли даль, густая серая пелена брызгала в окно дождевыми каплями.

— А если я не соглашусь?

— Тогда пойдешь под суд. За умышленное убийство.

Мария долго молчала. Потом спросила:

— Какие у меня шансы?

Пэйджит ответил не сразу:

— Случай трудный. Для обеих сторон.

— В чем их трудность?

— Они не могут использовать кассету Стайнгардта. По крайней мере, до тех пор, пока ты не предстанешь перед судом.

— А наша трудность?

— Если ты откажешься взять на себя вину, они проиграют кассету с допросом Монка и укажут на все несообразности в твоем рассказе. После этого присяжные выразят удивление по поводу того, что они верили женщине, лгавшей полиции, и все свидетельство будет поставлено под сомнение. — Пэйджит помолчал. — Честно говоря, я верю тебе только потому, что рассказы Мелиссы Раппапорт и Линдси Колдуэлл придают некоторую правдивость твоей истории. Разумеется, присяжные не имели удовольствия узнать тебя так же хорошо, как узнал тебя я, но, наверное, они не захотят иметь удовольствие видеть Раппапорт или Колдуэлл. И сомневаюсь, что судья заставит присяжных выслушать их.

Мария обернулась к нему:

— То есть мне придется давать показания?

— Думаю, да. — Пэйджит посмотрел на нее. — Тебе, в частности, придется объяснить все противоречия в твоих показаниях Монку, признать шантаж, о котором ты забыла упомянуть, и попытаться как-нибудь завоевать доверие присяжных.

Она слегка улыбнулась:

— И это все?

— Не совсем. Тебе придется смириться с ущербом для репутации от кассеты Стайнгардта, поскольку, стремясь обойти острые углы, ты лишила себя привилегии пациентки врача-психиатра, и Шарп непременно даст прослушать кассету присяжным. Когда они услышат о твоей лжи сенаторам — это конец. А Марни Шарп любым путем, включая и всевозможные уловки, добьется этого.

— Почему?

— Потому что она честолюбива… Как и ты в свое время.

Лицо Марии сделалось жестким.

— Пусть она честолюбива, но терять ей нечего.

— Не думаю, что Марни Шарп, в отличие от других, нечего терять.

— А тебе, Крис?

— Если эта кассета выйдет на поверхность, я могу потерять многое. И Карло тоже. Вот поэтому Маккинли Брукс и советует мне предложить тебе эту сделку.

Мария размышляла над сказанным.

— Я признаю себя виновной, и кассета будет предана забвению. В этом сделка?

— Да.

— Хорошо придумано.

— Почему ты решила, — мягко спросил Пэйджит, — что они не найдут ее?

Глаза Марии сузились.

— Потому что я не знала, где она. А поскольку я не сказала им об этом, полиция не могла знать, где искать.

— Это неверное суждение, Мария. Как я уже говорил, интуиция изменяет тебе.

Мария вздохнула.

— Хорошо, — проговорила она наконец. — Что ты будешь делать?

— Пока не скажу. Брукс и Шарп хотят, чтобы я сделал за тебя выбор. То, что они предлагают, понятно. Но я отказываюсь.

— Несмотря на то что ты и Карло многим рискуете?

— Да. Ты втянула меня в это, поскольку была уверена, что я выиграю. В этом твоя «суть» — в стремлении к махинациям и в необремененности совестью — и я презираю тебя за это. Но не хочу, чтобы окружной прокурор заставил меня отвечать за твои трюки, не хочу проигрывать. — Пэйджит пожал плечами. — Ты убила, Мария. Тебе и делать выбор.

Некоторое время она молчала.

— Если дойдет до суда, ты будешь меня защищать?

— Речь ведь идет о Карло. В конце концов он — наш сын.

Мария опустила взгляд:

— Мне это представляется следующим образом, — медленно произнесла она, — либо мать Карло обвиняется в убийстве, либо в лжесвидетельстве, но в этом случае у нее есть шанс быть признанной невиновной в убийстве. А я невиновна.

Она подняла глаза:

— Вопрос лишь в одном: будешь ли ты меня защищать?

Пэйджит встал, подошел к окну. Мелиссу Раппапорт и Линдси Колдуэлл со счетов не сбросишь, и, кроме того, что бы там Мария ни делала, это не было умышленным убийством. И наконец — Карло. Подошел к телефону: