Кирилл Казанцев: Волчара выходит на след

Жесткие, как проволока, промерзшие ветки подроста непрестанно хлестали по лицу, и уже несколько раз болезненно залезли в глаза, вышибая слезу, заставляя то и дело зажмуриваться. Узкая тропа, по которой двигались, явно была зверовой. Приходилось постоянно держать перед собой на весу протянутую руку. И она все больше и больше затекала и деревенела. От того нудно ломило в затылке, в перегруженном шейном позвонке.

Но все это было даже хорошо. Все это держало в постоянном напряжении. Не давало погрузиться в размышления, не позволяло прорваться к сознанию тяжелым мыслям.

Вдруг впереди раздался громкий треск кустов. Длинная рваная тень метнулась в сторону от тропы. Мостовой тут же, сдернув с плеча автомат, бросился вперед, обгоняя деда. Проскочил полсотни метров через чащу напролом и, не успев вовремя затормозить, споткнулся и налетел грудью на клубок копошащихся на земле разгоряченных тел. Через полминуты возня затихла, и зеленый тонкий луч фонарика выхватил из темноты прижатые щекой к щеке потные лица Бельдина и китаеза.

– Ни ганцхай цзяньси цинь гао! [70]– с тихим дребезгом в голосе обратился к китайцу Славкин.

– Пу ши во! Та ши а [71]! – брызнул слюною в ответ китаез и по-мальчишески вызывающе вздернул подбородок.

– Вот бля, – схватив за воротник Бельдина, грязно выругался Саня. – Ты, сука, точно жить не хочешь?!

– Я боюсь! – тут же с выпученными глазами заверещал Алексей Константинович. – Я не могу! Я не верю, что вы меня отпустите! Я вам вообще не верю!

– Заткнись, – цыкнул Славкин и резким движением выдернул из-за спины узкий метательный нож. Притиснул его тупым ребром к горлу Бельдина. Тот моментально захлебнулся, вытянул шею, как испуганный гусак. Славкин давил и давил. До тех пор, пока Бельдин, потащив за собой пристегнутого к нему китайца, не вытянулся в полный рост, прогнул спину и, хрипя, завалился в кусты. Завалился и, пару раз вяло трепыхнувшись, притих.

Фонарик потух. Наступила тишина. С минуту никто не двигался. Потом Андрей негромко произнес с нескрываемой иронией:

– А ты, Санек, оказывается, как и твой Егорка, – полиглот? По-китайски шпрехаешь?

– Совсем немного. Пару фраз – не больше. Но иногда – на пользу. Как сейчас.

– Ну-ну. Не спорю.

– Так. На этом – точка, – не обращая внимания на подначку, подытожил Саня. – Через минуту – дальше. – И вдруг совсем каким-то не своим, мягко укоряющим голоском прибавил: – А вы, мужички, совсем напрасно дергаетесь. Вот ей-бо – напрасно!.. Если все пройдет путем, как надо, я вас по-любому отпущу. В этом заверяю клятвенно. Нас интересуют только камни. Свое получим и уйдем. И все. А вот еще раз ерепнетесь по дороге – точно придушу. И это тоже обещаю. Ясно?

– Попробуй еще раз, cяо-Ли. Он должен, он обязан тебе поверить. Ведь это правда. Попробуй втолковать ему, что ее действительно никто не трогал. В момент передачи она была совершенно здорова. Да и вернули ее сразу же – через три дня при обмене. Русские вернули наших людей в обмен на его жену. Все, что произошло с ней потом, случилось уже на российской стороне. И зачем нужно было накачивать ее наркотиком – знают только они. Что? Он все равно не верит? Это очень плохо. Значит, ты не находишь нужных слов. И все-таки… ты еще раз попробуй, мой мальчик. Я прошу тебя. От этого сейчас зависит все!

Ван Дэн-лао с усилием, словно приклеенную, оторвал трубку от уха и, не выпуская ее из руки, несколько раз протяжно, с хрипеньем, вздохнул открытым ртом. Ему не хватало воздуха. Голова кружилась, и по сетчатке глаз, словно по темному небосводу, ползли и ползли из края в край, как титры по экрану, скачущие холодные огоньки.

Он вздрогнул, встрепенулся и снова рывком приблизил трубку к уху, придавил ее так, что услышал, как через монотонный непрерывный гул слабыми, аритмичными, затухающими толчками пульсирует кровь в виске.

После предыдущего разговора с сяо-Ли он так и не сообщил в Пекин о возникших на прииске неприятностях. Он сразу же понял, что это бесполезно и поздно делать. Услышав от Вэйгу, что в дело вступили профессионалы – «они исчезли, словно тени», – он тут же осознал, что случилось непоправимое, что игра окончательно проиграна. То, что к ней подключились российские спецслужбы, могло означать только одно – в Москве произошла полная перестановка сил, и прииск очень скоро перейдет в другие руки. А значит, и деньги, вложенные в него, безвозвратно потеряны. Огромные чужие деньги! И ему никогда, ни за что не простят, что он поставил их на плохую карту!