Кирилл Казанцев: Грех

Пропетляв по кварталам частного сектора, неприметная «Лада-Калина» с забрызганным грязью номером остановилась на городской площади, мощенной булыжником. Водитель, веснушчатый блондин, кивнул кряжистому коротко стриженному качку, сидевшему рядом:

– Он скоро со службы пойдет, через рынок. Минут через пятнадцать.

– Думаешь, прямо на базаре его и тормознуть? – Качок недоверчиво прищурился, разглядывая сквозь запотевшее стекло городской пейзаж.

– Не совсем здесь. Неподалеку – железная дорога, сразу за переездом – его дом. Маршрут мной изучен досконально. Обычно он идет через рыночные ряды, сворачивает налево к пустырю и через гаражи попадает к железнодорожному переезду. – Водитель извлек из кармана сложенный листок бумаги с распечаткой карты, тщательно расправил ладонью, ткнул пальцем в извилистую красную стрелку. – Вот, смотри. Это мы на площади. Это рынок. Это дорога в сторону его дома. Это железнодорожные пути. А вот тут, между гаражами и железной дорогой, в такое время вообще никогда никого не бывает. Проверено…

– А ты что будешь делать?

– Ты иди, а я сразу к гаражам подъеду, только с другой стороны. Ты его на рынке срисовываешь, незаметно ведешь до железной дороги, а дальше – как и договаривались. Только аккуратно, не проколись…

– Не учи ученого, – раздраженно отмахнулся коротко стриженный.

– Может, фотографию его дать на всякий случай?

– Ты уже показывал.

– Мог и забыть!

– А у меня зрительная память хорошая.

Сунув схему в карман, коротко стриженный вышел из машины и неторопливо, вразвалочку, двинулся в сторону базара.

День был серый, пасмурный, осенний воздух был насыщен водяной взвесью. Ветер носил горьковатый запах палой листвы. Блестели округлые булыжники, редкие машины резали длинные лужи, как катера. Кривой переулок вывел качка на площадь, забитую рядами машин. За ними чернел бетонный забор, зияющий воротами с надписью «Центральный рынок», по бокам которых густо белели влажные объявления. Прилавки были плотно утрамбованы стопками джинсов, свитеров и курток, покрытых матовой от сырости полиэтиленовой пленкой. Рядом возвышались металлические столы с навесами, с которых старушки торговали овощами и зеленью.

Зайдя за один из таких столов, качок извлек из кармана схему, вновь бегло ее просмотрел, посмотрел в сторону выхода, за которым желтела небольшая церковь с синими куполами. Затем внимательно взглянул на видеокамеру, висевшую у входа в сберкассу.

Народу было немного – базарный день уже заканчивался. Да и в этом райцентре, расположенном в часе езды от Москвы, покупки было принято совершать с самого утра.

Человек, которого отслеживал качок, появился спустя минут двадцать. Это был немолодой мужчина в старомодном драповом пальто и с аккуратно подстриженной седой бородой. Видимо, в городке его хорошо знали: мужчина то и дело останавливался, отвечая на приветствия прохожих. Миновав длинный ряд прилавков с осенними фруктами, он размеренным шагом двинулся в глубь базара. Соглядатай, спрятав схему в карман, пошел за ним на небольшом отдалении.

Провинциальный рынок был маленьким – пройдя его насквозь за какие-то десять минут, мужчина с седой бородой неторопливо вышел на пустырь, за которым темнели кооперативные гаражи. Качок, двигаясь чуть поодаль, то и дело останавливался у столбов, делая вид, что читает наклеенные объявления. Людей на пустыре почти не было: молодая мама с детской коляской, двое подростков с пивом, бомж с клеенчатой сумкой…

Тем временем преследуемый свернул за угол, и соглядатай ускорил шаг. Теперь дорога шла вдоль гаражей с пронумерованными металлическими воротами. Дойдя до середины длинного ряда, мужчина в старомодном пальто обернулся и пошел быстрее – видимо, он заметил за собой слежку. Качок тут же спрятался за столбом. Однако жертва явно почуяла неладное. Движения седобородого стали более резкими, шаги – размашистыми. Отыскав узкую щель между гаражами, преследуемый тут же юркнул в нее.

Теперь соглядатаю не было смысла изображать из себя прохожего – и он тотчас же бросился следом. Добежав до щели между гаражами, он попытался было протиснуться между металлическими плоскостями, однако сделать это сразу не удалось: пространство было слишком тесным, а качок – слишком широким. Казалось, до беглеца можно было дотянуться рукой, однако тот уже уходил. Беглец добрался до конца гаражей. Ухватившись ладонью за угол, он вытянул тело и, даже не оборачиваясь, помчался в сторону железнодорожной насыпи, за которой темнели шиферные крыши поселка.