Анатолий Безуглов - Рассказы и повести

– Ну-ну.

– Тут не тормоза. Машина новая, все в полном порядке.

– Так в чем же дело?

– Шофера уже нельзя было допускать к вожде нию. Как он прошел последнюю медкомиссию, пока не понятно…

– А людей не вернешь,– вздохнул я.

– Много жертв? – спросил Сергованцев.

– Страшная авария,– ответил я.– Перед грузовиком в центре города выскочил на перекрестке «Москвич». И водитель, вместо того чтобы затормозить, повернул на тротуар. Восемь человек. Четверо скончались тут же. В том числе – ребенок…

Об этой катастрофе вспоминали с ужасом. И будут вспоминать еще долго.

– Водителю уже за шестьдесят,– продолжал Глаголев.– Какая у старика реакция? Я беседовал с директором автобазы. Он говорит, людей не хватает…

Сергованцев сокрушенно покачал головой.

– Когда вы думаете закончить это дело?-спросил я Глаголева.

– Через неделю, наверное.

– Хорошо. Не позднее…

Когда следователь ушел, Алексей Михайлович негодующе сказал:

– Вот так и получается. В медкомиссии недосмотрели, на автобазе не хватает работников… Каждый найдет отговорку…

С зональным прокурором мы провели вместе весь день. Знакомились с делами второго следователя, были в милиции. Ходили обедать, сидели над справкой. Так и подмывало спросить, что слышно насчет меня. Но не решился.

Уехал он на следующий день. Я гадал: его посещение было рядовым, очередным наездом или связано со служебной проверкой моей персоны? Теперь все казалось подозрительным. Я с болезненной обостренностью анализировал поведение сотрудников прокуратуры, городского начальства, знакомых и друзей. Стал настолько мнительным, что в душе требовал от людей особенного отношения к себе. В безобидном юморе мне слышалась злорадная насмешка. Стоило перехватить на себе чей-то внимательный взгляд, как я уже подозревал в человеке тайного недоброжелателя. Я стал ловить себя на мысли, что, встречаясь с кем-нибудь, оцениваю: будет он радоваться, когда меня снимут, или посочувствует.

Правда, работал я с каким-то остервенением, стараясь забыться, не думать о том, что ожидает впереди. Выступал на процессах, ездил по району, окунался с головой в общественную работу и депутатские дела. В конце дня бывал выжат как лимон и, приезжая домой, наскоро проглотив ужин, валился с ног. С Дашей мы виделись очень мало. Наши отношения оставались такими, какими она их сделала с первого дня размолвки. Исправно готовила, стирала и гладила мои рубашки, заботилась о моем гардеробе. Но дальше этого ее внимание не распространялось. Мы были словно посторонние, по каким-то причинам обязанные соседствовать в одной квартире. Несколько моих попыток объясниться, снова сблизиться, получили решительный и холодный отпор. Я перестал их предпринимать…

Мне очень хотелось встретиться с первым секретарем горкома Егором Исаевичем Железновым. Он был в санатории под Москвой. И когда вернулся, я сразу напросился на прием. Егор Исаевич согласился встретиться в тот же день. Для порядка я расспросил его об отдыхе.

– Собственно, в санаторий поехал из-за жены,– сказал Железнов.– Сердечница она. Я пока не жалуюсь. Но врачи и меня в оборот взяли. Какую-то иннервацию сердца придумали… Знаешь, Захар Петрович, я чуть было и сам в это не поверил. Но стоило вернуться в Зорянск, зайти в горком, как никакой тебе иннервации… Работать надо. Тогда будешь здоров.

– Помогает работа, это точно,-согласился я, думая о своем.

– Но я бы не сказал, что тебе она на пользу. Похудел чего-то, осунулся…

– Есть с чего,– сказал я. Было самое время поведать главное.

Егор Исаевич выслушал меня внимательно. Расспрашивал подробности разговора с прокурором области. Его огорчало положение, создавшееся у меня дома.

Мне не терпелось узнать его мнение. И я спросил:

– Вы считаете, что я виноват?

– А вы считаете, что абсолютно ни в чем не виновны?– ушел от прямого ответа Железное, что еще больше насторожило меня.

– Значит, меня ждет персональное дело и по партийной линии?

– Выводы будут после той проверки, которая назначена в облпрокуратуре.

– А что мне делать сейчас, Егор Исаевич?

– Как прокурору – исполнять обязанности. Так, кажется, сказал твой начальник?

– Сложа руки не сижу…

Секретарь одобрительно кивнул.

– Это хорошо, что руки не опустились… Я свяжусь с Зарубиным.

– Стоит ли? Еще подумает, отыскал защитника…

– Это ты, Захар Петрович, неправильно понимаешь,– перебил меня Железное.– Ты коммунист. И не рядовой, а член горкома. Видное лицо. Почему я не могу поинтересоваться делами коммуниста Измайлова? И, если надо, сказать о нем свое мнение?