Зоран Чирич - Хобо

«Твои советы мне не нужны», он понимал, какого хуя я завелся, но делал вид, что не понимает, что речь идет о его хуе.

«Но тебе нужна пизда. Пизда. Пиздища. Правильно? Ну, давай-ка, скажи это вслух, и проблема будет наполовину решена». Наверное, я был с ним слишком резок, семейный обед давал о себе знать.

«Ты просто больной, знаешь», несостоявшийся мужчина бил себя в безволосую грудь.

«Значит, ты не решаешься громко сказать: «Мне нужна пизда», проорал я вместо него. У него было пусто и в штанах, и в голове. Непонятно, откуда он брал свои прыщавые доводы.

«Тебе лечиться нужно», парень еще не научился реагировать на цинизм, а тем более говорить о пиздах. Я мог бы еще сколько угодно выебываться на его счет, но отрыжка заставила меня сократить выступление.

«Послушай меня, мудак несчастный. Если я хоть раз увижу, что ты дрочишь на рабочем месте, лечиться придется тебе». Если бы мне вдруг удалось заставить его расплакаться, я думаю, у него из глаз вместо слез потекла бы сперма.

Он сконцентрировал всю свою ненависть на пачке сигарет и пошел краснеть в каком-нибудь более безопасном месте. Я люблю делать добрые дела совершенно бескорыстно. Доброта должна проявляться спонтанно, или не проявляться вообще.

Тем временем, протиснувшись через нашу мужско-мужскую дискуссию, в магазин вошло несколько покупателей. Потом еще и еще. Делали все они одно и то же. Сначала рассматривали диски, потом начинали рассматривать друг друга, спереди и сзади. Завязывались знакомства, общение на скорую руку, они пряли ушами и, стоя или прогуливаясь, разговаривали о музыке все более увлеченно и раскованно. Что ж, они были более интересным товаром, чем «носители звука». Как будто их прислал сюда коллега Милан — может быть, у них были общие, связанные с хуем проблемы.

Новые посетители все прибывали, они прямо запрыгивали в дверь. Лезли как тараканы: родители тащили за собой детей, парни — девчонок, мужики — баб, настоящий поток выжатых как лимон существ, которые даже не замечали хронического недостатка воздуха в переполненном «Атлантике». Хм, пожалуй, это подходящее имя для места, где молодые и молодящиеся лечат страх одиночества среднего возраста. Терапевтически-расслабленный шум голосов становился все более музыкальным и раскрепощенным. Я чувствовал себя библиотекарем в читальном зале. Хранителем музея на ярмарке. Над входной дверью следовало бы поместить табличку «Выход обязателен» с изображенной на ней схемой движения. Те, кто нашел нужным обратиться ко мне, спрашивали «это что?», и никто не спрашивал «сколько стоит?». Не возникало никаких недоразумений или попыток торговаться, хотя один тип пялился на музыкальные центры и плейеры, решив, что они тоже продаются, и добивался от меня цены за «в комплекте» и за «компоненты». Твою мать, ни они не были покупателями, ни я не был продавцом. Мне захотелось предложить им кофе, но я опасался, что после этого кто-нибудь из них начнет интересоваться, свободен ли туалет. Но они были терпеливы и заняты болтовней в неизвестном им раньше интимном уголке, декорированном дисками, постерами с портретами супер-звезд и концертными афишами. В конце концов, мне не осталось ничего другого, кроме как выключить музыку. Пора им, наконец, придти в себя и вспомнить о своих бумажниках. Тех, кто не понял брейк , я начал преследовать навязчивым вопросом: «Вы что-то ищете?». Тут и наиболее социализированные отщепенцы постепенно стали переходить к стратегии отступления, стараясь избежать моего зоркого взгляда «телохранителя».

Попозже, когда воздух немного расчистился, мое внимание привлекли три типа, которые принялись описывать мне клип песни, которая их интересует — полностью вся хореография и сценография, сколько чернокожих и сколько белых, сколько мужчин и сколько женщин, раздеваются ли они пока поднимают руки, раскачивают ли бедрами и потирают ли ляжки, подпрыгивают ли они на крыше здания или на капоте «кадиллака», курят они или выпивают, у скольких обритые головы, а у скольких хиппи-афро-дред прически, украшают ли их лица розовые очки в роговой оправе или серебряный мейк-ап, открывают ли они рты, когда поют, поют они или рэпуют, что написано на их майках, какого цвета у них шорты, появляются ли в небе над ними вертолеты или полная луна, а за спиной — дорога в прериях или мокрые городские улицы, валяются ли музыканты на кроватях или на пляжах, имеют ли место поцелуи, петинг или романтические объятия, сколько раз показывают гитару, а сколько пупок гитариста. Они запомнили каждую идиотскую деталь клипа и только одного не могли вспомнить — как называется песня и кто ее исполняет. От меня они хотели получить судьбоносный ответ, который позволит им дышать и жить дальше. Я сказал им, что продаю не знание , а диски и кассеты, а им самое лучшее было бы записаться для участия в каком-нибудь музыкальном квизе. Они смотрели на меня смущенными глазами до тех пор, пока я сам не смутился и не начал перед ними извиняться: «Мне ужас как жалко, что это не я снимался в том клипе, но сами понимаете, везде не поспеешь». Только после этого они удалились, торжествующе приплясывая.