Татьяна Полякова - Чудо в пушистых перьях

— Перебьетесь. — Тут он подкатил ко мне, обнял за талию и повлек в нишу, отделанную золотистыми кистями (скажу сразу, настоящим золотом здесь и не пахло, вот и верь людям после этого).

Мы устроились за круглым столом в очень неудобных креслах, и тут я сообразила, что все посетители с интересом смотрят в нашу сторону. Витька приосанился, а я насторожилась, потому что не люблю всеобщего внимания. Я и в ветеринары-то пошла… впрочем, об этом я уже рассказывала.

— Что это на нас все смотрят? — перегнувшись к Витьке, прошептала я.

— А пусть глаза пялят, — ответил он с видом барина, откинувшись в кресле.

Тут рядом возник официант, и мне предложили взглянуть на меню. Чего на него смотреть, если я ни словечка не понимаю из того, что там написано. Чтобы себя понапрасну не мучить, я заявила:

— Мне салат оливье и мартини сто грамм, без льда и вообще без всего. — Официант вежливо улыбнулся, словно я пошутила, Витька весело хрюкнул и стал втолковывать официанту, чего нам на самом деле надо. Тот наконец ушел, и я вздохнула с облегчением. Витька сграбастал мою руку и сказал:

— Классно выглядишь.

— Да? — не зная, то ли верить ему, то ли нет, отозвалась я.

— Ну… — кивнул он, — мужики прямо обалдели, говорят — познакомь…

— Не хочу я ни с кем знакомиться, — замотала я головой.

— Вот и я сказал, что перебьются. Я тебя дома то не очень разглядел, а сейчас вижу, выглядишь классно, и вообще… нравишься ты мне.

— Ты мне тоже, — с готовностью кивнула я.

Заказ принесли подозрительно быстро. Витька налил мне шампанского, а себе водки.

— Не обижайся, — сказал он ласково, — но я это пойло пить не могу. Я вообще только водку… ничего нет лучше нашей водки, все эти виски да текила — чистый самогон, и тот, кто их пьет, просто выпендрежник, а мне выпендриваться нечего, все и так знают, что за человек Витя Казарин. Так что пью, что хочу, и все мне по барабану.

В конце концов трепаться ему надоело, и мы выпили. Шампанское оказалось вкусным, мартини Витька тоже заказал, но я решила на выпивку не налегать: во-первых, я здесь по делу, во-вторых, надо все как следует рассмотреть и запомнить, чтоб потом девчонкам рассказать, что в этой «Олимпии» интересного. Пока ничего особенного я узреть не смогла, павлинами даже не пахло. Правда, был пруд, и не просто пруд, а с водопадом. С двух сторон полукруглые мостики. Как человек, не лишенный от рождения чувства прекрасного, я констатировала, что в целом это выглядит неплохо, хотя и отдает лубком. Вдруг притушили свет, вокруг пруда зажглись невидимые глазу светильники-и по ровной глади воды поплыли белые лебеди, невесть откуда взявшиеся.

— Настоящие? — насторожилась я.

— А то, — обиделся Витька.

«Да, будет что девчонкам рассказать…» — подумала я.

Мы еще выпили и закусили, дважды танцевали, а когда опять вернулись к столу, Витькина рука оказалась на моем колене, затем переместилась в район тазобедренного сустава. Я заволновалась, в том смысле: а на фига мне это нужно? И решила, что танцы на Витьку действуют плохо и надо с ними завязывать.

— Слушай, — заметила я, стараясь не обращать внимания на его руку, которая уже приближалась к тому месту, которое и назвать-то совестно, — мне туфли жмут, можно, я их сниму?

— Конечно, — удивился Витька. — Положи их на стул.

— Туфли? — не поняла я.

— Нет, ноги…

— Неудобно, — косясь на граждан, заметила я.

— Тогда на стол, — заржал Витька и добавил философски:

— Чего удобно, то и удобно.

Я сбросила туфли и пристроила ноги на соседнем стуле, чем лишила Витьку возможности шарить под моим платьем. Сначала он пробовал продолжить, изогнувшись и приняв крайне неудобную позу, но даже дураку было ясно, долго он так не протянет. Минут через пять Витька это тоже понял, погрустнел и, должно быть, по этой причине приналег на водку.

Далее вечер продолжался в рамках Груниных предсказаний. Выпив водки, закусив, Витька, особо не мудрствуя, переложил мои ноги на свой стул и принялся их оглаживать, так что мне сразу захотелось надеть туфли, что я поспешно и сделала. Неугомонный Витька передвинулся ближе и теперь работал двумя руками, активно шаря по моим ногам.

Я томилась, ерзала, изо всех сил стараясь выглядеть счастливой, так что, когда Витька сказал: «А не поехать ли нам в одно хорошее местечко?» — я с радостью согласилась.

Он подозвал официанта, расплатился пачкой денег, при виде которой у меня глаза полезли на лоб, а шампанское обратно, и мы зашагали к выходу. Теперь Витькина рука лежала ниже моей талии, и ничего поделать с этим я не могла. Витькины друзья проводили нас широкими улыбками, а он в ответ подмигнул.