Юрий Иванов-Милюхин - Валютчики

Головкой члена я тревожу всхлипнувшую плоть. Как в первый раз в уже зрелом возрасте. Все понимая и ощущая с новой неистовой силой…

Несмотря на то, что разрешено было приходить в два часа дня, я появился в три, дабы отсечь завистливые взгляды и жадные речи коллег по работе о великом наваре по вечерам. С каждым годом ребята менялись в худшую сторону, словно их начал разъедать подхваченный на рынке вирус шизофрении. И застал Сникерса с невысоким лысым Андреем по кличке Лесовик, который банковал на пару с Усатым, скупщиком серебряных изделий, монет, орденов и прочего.

— Поджидаем тебя, — под хихиканье коллег объявил Сникерс. — Желаем посмотреть, сколько заработаешь и сколько отстегнешь Призраку.

— Тебе не стегануть? Твердым членом по дубовому лобешнику, — недобро покосился я на бывшего мента. — Или горбатого могила исправит?

— О, здесь начинают залупаться, — передернулся Сникерс. — Не рано ли почувствовал себя хозяином?

— Всегда был хозяином слова.

Я знал, несмотря на агрессивный вид, Сникерс трусоватый мужик. Наглости привила работа в ментовке, откуда ушел, конечно, не по доброй воле.

— Ваше время кончилось. Я пройдусь по рынку, а вы закругляйтесь, иначе домой придется добираться как мне — по тихим вечерним улицам, полным неожиданностей. Но если мало дневного навара, банкуйте рядом. Как сказал Призрак, веселее будет. Он давно понял, что говорить, чтобы добиться своего. Он почти как Сталин.

Закончив длинное выступление, я пошел на рынок. Нет сомнений, бригадира информируют немедленно. Маленькие люди — они маленькие везде. Поболтав с высоким — два метра — хорошо сложенным Геной, хозяином заваленного печеньем с конфетами прилавка, решил вернуться обратно. Четвертый час, когда работать.

— Правильно, — поддержал Гена. — Им никогда хватать не будет. А ты, тем более, терять не должен.

Начинал Гена, как большинство открывших дело, с привоза овощей и фруктов с периферии, продажи на килограммы с земли. Подкопив денег, вместе с женой перешли на пряники. Года через два старую машину решили обменять на новую. Одно время Гена выпивал. Я выговаривал. Парень нужных слов не пропускал. Двоих длинных сыновей кроме него воспитывать было некому.

На нашем участке никто не стоял. Я подумал, что Гена прав. Если бы не отвращение к обеливанию себя без вины за спиной, приезжал бы раньше положенного. Но представишь ежедневное купание в дерьме, желание отпадает само собой.

Не успел купить пятьдесят долларов десятками, как увидел выбегающего из рынка Наполеона, такое прозвище он получил за поразительное сходство с молодым императором Франции. Агрессией с манией величия, правда, не страдал, а не спеша обходил валютчиков, скупая старые баксы, фунты стерлингов, дойчмарки, другие дензнаки в любом состоянии и делал из них конфетку. Иной раз порванную в нескольких местах грязную сотку невозможно было признать за свою, отданную ему на реставрацию.

— Ничего из моего нет? — еще издали поинтересовался Наполеон.

— Пока нет, — ответил я. — Вчера подсунули пару каких-то странных бумажек, можешь посмотреть сам.

— Давай загляну.

Расстегнув заплечную сумку, я вытащил не расшифрованные мною купюры достоинством по тысяче каждая. Наполеон сразу дал резкую отмашку, не притронувшись к деньгам:

— Старые песеты. Кому они нужны.

— Здесь номинал по тысяче.

— У них девальвация чуть не каждый месяц.

— У кого?

— У латиноамериканцев. Уругвай, Парагвай, Венесуэла, и так далее. Турецко — итальянский латинос, за миллион коробка спичек. Как в Белоруссии зайчики. Имеешь полное право подтереть задницу.

— Вчера предлагали грузинские лари.

— Катятся с горы бочкой с говном, как и сама Грузия. Армянские, таджикские, киргизские, кроме туркменских, херня.

— А Приднестровские суворики?

— Эти придержи. Исчезнет Приднестровье — а оно исчезнет — превратятся в нумизматическую редкость.

— У меня дома два доллара одной купюрой.

— Ну, писатель! «Двойку» выпустили в честь двухсотлетия принятия американцами декларации о независимости. В Америке она как советские рубли в честь столетия со дня рождения Ленина. У каждого ведро.

— В свое время, говорят, на китайской границе и в Таджикистане за десять рублей давали «жигуль», — проявил я осведомленность тоже. — Кто успел, тот не опоздал.

— Потом китайцев и таджиков этими юбилейными завалили, — засмеялся Наполеон. — Как Европу орденами с медалями. Все это чепуха. Не слышал о падении курса рубля?