Владимир Полудняков - Не убий - Повести; На ловца и зверь бежит - Рассказы

— Я, это кто, Виталька?

— Я адвокат Арнаутский.

— Адвокат, — удивился Саранцев, — зачем адвокат?

— Не зачем, а почему. Дело-то ваше не закрыто.

— А мне начхать.

— Не спешите. Тот случай, когда никто «будь здоров» не скажет.

— Загадки гадаете, адвокат? Пошел ты…

В трубке раздались короткие гудки. Арнаутский снова набрал номер. На восьмой зуммер раздалось:

— Ну чего еще?

— Как вы думаете, Саранцев, почему я звоню?

— Небось, деньги нужны. Только не выйдет это. Дело закрыто. Я сказал, и все…

— Погоди, — перешел Стас на «ты», — протри глаза, вижу залил их портвейном. Не соображаешь. Деньги у меня свои есть, не нуждаюсь. А вот ты и твои дружки загремите, если, конечно, ума не хватает слушать, что говорят.

На том конце была тишина, но трубка не брошена… Потом, после молчания:

— Тебе-то что, у меня свой адвокат, как его… Хо… Хорьков.

— Хохряков, Борис Сергеевич. Помер он год назад. Я у него практиковался, он мне свои дела и передал.

О смерти этого известного адвоката Арнаутский сказал правду, остальное — правдоподобная версия, которую проверить невозможно. Саранцев пыхтел в трубку, с трудом переваривая хмельной головой услышанное. Стас напряженно ждал. Если разговор прервется, третий звонок будет перебором.

— Ну, и что там у тебя? — услышал он с облегчением.

— Свидетельница новая появилась, видела, как все трое уходили с места происшествия.

— Кто трое-то, кто трое, — Саранцев не заметил, как вляпался, отрицая количество лиц и не возмутившись тому, что его видели на месте убийства.

— Это потом… При встрече… Все серьезно… Расследование возобновлено.

— А ты откуда знаешь?

— Следователь молодой, но цепкий, как клещ. Мой сокурсник. Сегодня случайно проговорился при встрече. Он не знал, что я с этим делом знаком.

Саранцев явно заинтересовался:

— Да-к какая свидетельница? Восемь лет копали и вдруг всплыла. Подставка это.

— Да нет, не подставка. Она знала Лену, в тот день как раз заканчивался ее отпуск, она уехала в Мурманск. Вышла замуж за военного, моталась с ним по Союзу. Теперь он демобилизовался, вернулись в Питер, она услышала о Колосковой и сразу же побежала в прокуратуру. Говорит, может опознать всех троих.

Арнаутский врал вдохновенно, нисколько не колеблясь и не испытывая никаких моральных угрызений. Главное, зацепить Саранцева, заставить его вернуться к прошлому, а затем…

— Ну, так что надо? — прохрипел в трубку Саранцев.

— Надо повидаться и обсудить ситуацию. Приходите в консультацию, там поговорим. Все трое.

— А зачем всем-то, — насторожился Саранцев. — Дело-то на меня одного было.

— Я же тебе сказал, что свидетель заявила о троих, так им что, безразлично? — Арнаутский повысил голос, демонстрируя раздражение. Вам, мол, доброе дело делают, а вы кочевряжитесь.

— Ладно. Куда идти-то? Завтра? Во сколько?

В тот же день Козаченко и Саранцев встретились на квартире последнего. Распив бутылку водки, прикинули шансы. Козаченко не верил в возможность возобновления дела и категорически отказался идти к адвокату.

— Да на кой… мне это надо. Светиться лишний раз, — ругнулся он и злобно выдохнул в лицо Саранцеву. — Ты зачем, падла, придавил девку в землю? Трахнул, и черт с ней. Душить-то к чему было?

— А ты, сука, забыл, как у тебя не встал, так вогнал ей корень… Таких дел не оставляют, крутить будут вечно, пока нас не повяжут и к стенке. Витьке повезло. Небось, в заливе уже давно его корюшка сожрала. Придушил зачем, говоришь? А ты что, хотел свидетеля иметь, чтобы быстренько по червонцу схлопотать?

Козаченко криво ухмыльнулся:

— He-а, на нас у них ничего нет и не будет. А братана жалко. Нажрался водяры и полез в ледяную воду. Говорил ему, сведет судорога…

— А ты не лыбься. Ему легче, чем нам. Нет человека, и нет проблем. Пойдешь со мной, — жестко закончил Саранцев. — Вместе посмотрим на адвоката. По голосу видно, что молодой парень. Значит, из новых, шустрых.

— А ему-то зачем.

— Зачем-зачем. — С надрывом передразнил Саранцев. — Не понимаешь, козел? Баксы всем нужны. Такой крючок, не соскользнешь. Доить нас собрался, понял?

— Ты же говорил, что ему денег не надо, он сам сказал.

— Дурик, кто же по телефону скажет прямо. Заманку делает.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Вот-вот, именно посмотрим оба на него. А потом решим. Если это не липа, тогда нам надо знать, что за девка появилась. А там, сам знаешь, что делать.

— Хватит мне мокрухи, — Козаченко замотал головой.