Татьяна Степанова - Темный инстинкт

"Сидеть пришпиленными к ее юбке мы все равно не можем, — с досадой возразил тогда Кравченко. — Наши прямые обязательства перед ней какие? То-то. Поиск убийцы ее мужа. И — финита. А личная охрана… Нет, Серега, в семье подобные вещи обставить практически невозможно.

Семья — микрокосм. Тут все внутри. Ну как можно отгородить человека от его близких, а? Ну, приколоться, конечно, можно: попробовать, попытаться. А фактически — ни черта из этого не выйдет. Да и сама она такого надзора за собой не потерпит. Конечно, если дело дойдет до подобного абсурда и Зверева прямо попросит нас о подобном, мы, естественно, окажем ей возможное содействие, но… выглядеть все это будет, думаю, весьма нелепо и смешно".

«Но ты же сам сказал, что она смертельно испугалась!»

«А сегодня, судя по ее лицу, я бы этого утверждать не решился. Это, как говаривал Наполеон, „была прошлая ночь“. Солнышко пригрело, страхи рассеялись, не до конца, но… В общем, если хочешь, таскайся за ней по пятам — дело твое. Только она турнет тебя скоренько и права будет на все сто. И потом.., я не думаю, что в данную минуту Зверевой действительно что-то реально угрожает. Нет, нет — не в ней тут дело».

«Вообще-то и я так думаю, — согласился Мещерский с явным облегчением. — Но все-таки в ночном происшествии было что-то не то. Нелогично все это как-то. Если новый кошмар приснился — дело, конечно, житейское. Если она разыграла комедию — то напрашивается вопрос: для чего? А если же кто-то к ней действительно наведался, то…»

«Мы это еще обсудим на досуге, — оборвал его тогда Кравченко. — Пока надо заниматься более насущными делами. Извлекать пользу из улик, так сказать, материальных. И Сидоров нам с этим поможет».

По пути в город он заметил наглядные признаки того, что местные стражи порядка действительно работают по усиленному варианту уже которые сутки. На шоссе через каждые триста метров попадались патрули: гаишники, омоновцы, вооруженные так, словно они выступили на тропу войны. Шел досмотр транспорта — в том числе, выборочно, даже рейсовых автобусов. Серая и камуфлированная форма мелькала и на рыночной площади, и в толпе пассажиров на пристани. «Интересно, лес они тоже шерстят? Или думают, что Пустовалов их тут у пивного ларька дожидается? — размышлял Кравченко. — Хотя все возможно. Этим лунатикам ведь правила не писаны — стукнет ему моча в голову, он и сюда с топором заявится, не все же в лесу комаров кормить».

Сидорова он застал в том же самом кабинете в меланхолически-мрачном состоянии духа. Оперативка у начальника отдела, видимо, органически перетекла в капитальную головомойку сотрудникам служб, ответственных за раскрытие убийства. В кабинете плавали сизые кольца дыма. И еще ядренее попахивало спиртом (видимо, не выветрилось «амбре» прошлой ночи).

— Салют, — опер захлопнул какую-то пухлую папку, плавно развернулся на стуле и забросил ее в сейф. Запер его. — Ну, поехали, что ли, с музыкой?

— Александр Ваныч, — в дверь просунулся некто в милицейской форме, но по виду — сущий мальчишка-восьмиклассник: румяный, как яблочко, тоненький, как спичечка, и ужасно деловитый. — А что с задержанным Ногайло делать? Какие ваши указания будут?

Сидоров сморщился, точно от зубной боли.

— Разберись-ка с дежурным.

— Так он ответственность брать не хочет!

— А ты опер или кто? Сделай так, чтобы взял. Ну ладно, подожди, я сам сейчас.

Тут за дверью послышался шум, истошные крики, взрыв брани: «Не имеешь права! Отпусти меня, ну, я кому сказал?! Все вы суки здесь!.. Гнездо змеиное, всех перестрелять пора!»

— Утренняя песнь? — ухмыльнулся Кравченко. — Голосистый. По нашему делу кто-нибудь?

— А, — Сидоров отмахнулся. — Это наша достопримечательность — гражданин Ногайло Спартак Устинович.

Юродивый. И дерзкий, прохиндей. Его как на льдине унесло, так он у нас…

— На льдине?

— Угу. У нас как весна, рыбачки, знаешь ли, на Ладоге полыньи, точно мухи, облепляют. Сколько раз предупреждали — все без толку: сидят, пока лед под ними крошиться не начнет. Их тоже понять можно: жрать хочется, дома — семьи. Они ж все безработные — кто с фабрики, кто с леспромхоза бывшего. Ну, рыбалкой семью и кормят, когда напряг с деньжонками. А напряг сейчас всегда. А как оттепель, лед трескаться начинает, их все равно от полыньи не оттащишь. Ну и уносит бывает. Этого Ногайло прошлой весной тоже вот так утянуло. Искали его — аж вертолет на погранзаставе поднимали: туман, ветер, снег. Короче, нашли с опозданием, и прокантовался он на льдине на сквознячке двое суток. Ну и маленько крыша съехала. Сейчас как примет на душу пузырь — тут же за домашние баталии принимается: жену лупит, детей. Потом по соседям идет куролесить. А вчера задержан участковым с топором на улице.