Татьяна Степанова - Темный инстинкт

— Мы охрану вашу стали проверять, рабочих с водонапорной станции, дворников, газовщика — словом, всю обслугу, — хмыкнул он как-то неопределенно и вроде бы совсем не по теме услышанной информации. — Начальство распорядилось активизировать, так сказать, и расширить радиус поиска. Это параллельно розыску Пустовалова идет, — он умолк на секунду. — А любопытное местечко этот ваш замок с черепичной крышей. У богатых свои причуды.

«У бедных — свои, — Кравченко вспомнил рыбака Ногайло. — Все вы здесь с приветом, климат, что ли, действует?»

В морге Сидоров с собой в «святая святых» патологоанатома Кравченко не взял: велел дожидаться в узком, точно душегубка, коридоре. Кругом было тихо как в могиле: ни сотрудников, ни безутешных родственников, приехавших за телами усопших, ни автобусов-катафалков с венками во дворе — ничего. Пусто, глухо — мерзостное запустение. Только удушливая вонь, да солнечные пятна на дощатом полу — яркие и словно жирные на ощупь.

Сидоров отсутствовал двадцать восемь минут. А когда покинул наконец кабинет заведующего моргом, старательно и плотно прикрыл за собой дверь. Та заскрипела, точно ржавые качели.

— Комплексная экспертиза будет, — сообщил он почему-то шепотом. — Повторная.

— Почему?

— Валентина наша из прокуратуры не удовлетворена результатами этой. Они ей заключение еще вчера отправили с их курьером. А сегодня она уже звонила: уточнений требует.

— Насчет чего? Насчет этого? — Кравченко насторожился.

Сидоров покачал головой.

— Этого как раз и нет, голубь. Что-то ты напутал.

— Как? Как напутал? — Кравченко встал с жесткой больничной банкетки, на которой коротал ожидание. — Он что, разве не…

— Он мужик, — Сидоров потянул его к выходу. — И все при нем что надо — в целости и сохранности. Идем-ка воздуха глотнем, а то меня мутит что-то.

— Яков Палыч, патологоанатом наш, — башка мудрейшая, опыта у него тридцать шесть лет работы, он этих жмуриков распотрошил видимо-невидимо, — говорил он быстро, увлекая Кравченко за собой «на волю». — Я ему полностью во всем доверяю — раз сказал, то и… Ну, он мне копию обещался с заключением отксерить. Подождать просил минут десять. Уф, тут хоть дышать можно, а то я думал — кранты мне там. А насчет Шилова — вот что: есть там кое-какие гормональные изменения. Палыч их в описательной части указал, но заверил — ничего, мол, существенного. А это его сокровище при нем. Так что, Вадик, с пением его ты сам теперь разбирайся, а мне голову не крути еще и этим. Но вот другая подробность любопытная там действительно имеется. Даже несколько подробностей.

— Каких? — Кравченко был весь огромное жадное ухо.

Сидоров потер рукой подбородок.

— Итак, рана на горле причинена колюще-режущим предметом, как и предполагалось. Нож искать надо в перспективе. А вот дальше… Удар нанесен с большой силой.

Вроде бы для этого нужна твердая опытная рука — попасть в горло, не задев подбородка. Но это при обычном положении головы и шеи.

— А у Шипова необычное, что ли, было?

— Да нет… Но анатом делает вывод: удар нанесен снизу вверх. Понимаешь разницу? Вот так. То есть при таком механизме нанесения удара и по расположению раны потерпевший должен был в момент нападения находиться: а) в состоянии покоя и б) голова его должна быть откинута назад, открывая горло. Палыч говорит: Шипов по логике вещей должен был стоять и смотреть вверх. На небо любоваться, на птичек, на облака — бог его знает, короче, задрал голову и считал ворон, а ему в этот самый миг горло и перерезали. Причем молниеносно.

— А в положении лежа, если он, скажем, лежал на каком-нибудь возвышении с запрокинутой головой, ему не могли нанести такой раны? — Кравченко хмурился. — Я колодец имею в виду, куда его затащили.

— Это было бы вероятней всего, если бы мы не обнаружили в кустах у шоссе следы крови и след волочения тела до колодца.

— А может, это было инсценировкой?

— А для чего? — Сидоров смотрел на окна морга. — Зачем все так усложнять кому-то?

— Ты же сам сказал: любопытный замок под черепичной крышей.

Они помолчали.

— Не Пустовалов же ему на облака показывал, — осторожно гнул свое Кравченко.

— Ну, один шанс против ста в том, что они все же могли встретиться и поконфликтовать вот таким макаром, — Сидоров криво усмехнулся. — В нашей жизни чего только не бывает. И к тому же.., там расположение пятен крови несколько необычное.

— Там — это на колодце? — Кравченко прямо из кожи лез, чтобы не упустить ничего из этой беседы недомолвками. «Ничего, с ясностью мы наверстаем, если он подкинет заключение судебно-медицинской экспертизы, — лихорадочно думал он, — сейчас главное — слушать».