Артур Дойл - Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)

Далее мы выяснили, что ее сестру зовут Сара и что до недавнего времени они жили по одному адресу, поэтому стало понятно, как могла произойти эта ошибка и кому предназначалась посылка. Потом мы узнали о существовании стюарда, мужа третьей из сестер, и о том, что он был настолько близко знаком с мисс Сарой, что она даже переехала в Ливерпуль, чтобы быть ближе к Браунерам, хотя впоследствии между ними что-то произошло и они расстались. Из-за этой ссоры они не поддерживали отношений несколько месяцев, и, следовательно, если бы Браунер решил что-нибудь послать мисс Саре, он бы отправил это на ее старый адрес.

Тут дело начало проясняться. Нам стало известно о существовании вспыльчивого молодого стюарда, человека страстного (вспомните, что он отказался от очень выгодной должности ради того, чтобы быть ближе к жене) и страдающего периодическими запоями. Появились основания предполагать, что жертвой стала его жена и что вместе с ней был убит мужчина, предположительно моряк. Естественно, первым делом напрашивалась мысль о том, что мотивом преступления послужила ревность. Но зачем посылать мисс Саре Кушинг доказательства совершенного злодеяния? Возможно, причина в том, что, живя в Ливерпуле, она каким-то образом участвовала в событиях, которые привели к такой трагической развязке. Суда, курсирующие по этой линии, заходят в Белфаст, Дублин и Уотерфорд [15]. Значит, если предположить, что, сделав свое дело, Браунер сразу же поднялся на борт парохода «Майский день», то Белфаст – первое место, откуда он мог выслать свою страшную посылку.

На данном этапе представлялось возможным и другое объяснение происшедшего, и, хоть оно и казалось мне слишком маловероятным, я все же хотел его проверить, прежде чем идти дальше. Какой-нибудь отвергнутый любовник мог убить мистера и миссис Браунер, и мужское ухо могло принадлежать мужу. Против этой версии существовало множество серьезных возражений, но все же она была допустима. Поэтому я послал телеграмму своему другу Элгару из полицейского управления Ливерпуля и попросил его проверить, дома ли миссис Браунер и значится ли мистер Браунер в списке команды «Майского дня». После этого мы с вами отправились в Воллингтон нанести визит мисс Саре.

Мне это было нужно в первую очередь для того, чтобы увидеть, насколько фамильное сходство ушей отразилось на ней. Ну, кроме того, она могла дать нам очень важную информацию, но на этот счет я не обольщался. Понимаете, о том, что произошло, мисс Сара Кушинг должна была узнать еще вчера, поскольку весь Кройдон уже гудит от слухов. Она – единственный человек, который знает, кому на самом деле предназначалась посылка, и если бы ей хотелось помочь правосудию, она бы уже обратилась в полицию. В любом случае мы должны были повидаться с ней, поэтому и поехали в Воллингтон. Мы узнали, что весть о посылке, которая совпала по времени с ее болезнью, произвела на нее такое впечатление, что она слегла с нервным расстройством. Это окончательно доказало, что она полностью понимает значение послания, хотя нам и придется подождать некоторое время, чтобы получить от нее хоть какую-то помощь.

Впрочем, на самом деле мы вполне могли обойтись и без нее. Ответы на все вопросы уже дожидались нас в полицейском участке, куда Элгар прислал их по моей просьбе. Его телеграмма прояснила все. Дом миссис Браунер закрыт уже больше трех дней, и соседи предполагали, что она уехала на юг к родственникам. В пароходной компании выяснилось, что Браунер уплыл из Ливерпуля на борту парохода «Майский день». Я подсчитал, что завтра вечером он войдет в устье Темзы. Там Браунера уже будет ждать тупоголовый, но решительный Лестрейд, и я не сомневаюсь, что после их встречи мы будем знать все недостающие подробности.

И Шерлок Холмс не был разочарован в своих ожиданиях. Через два дня он получил увесистый конверт, в котором содержалась короткая записка от инспектора и напечатанный на машинке документ на несколько страниц.

– Лестрейд взял его, – сказал Холмс, подняв на меня глаза. – Вам, возможно, будет интересно узнать, что он пишет.

«Дорогой мистер Холмс, в соответствии с тем планом, который мы составили, чтобы проверить нашу версию ( как вам нравится это «мы», Ватсон? ) , вчера в шесть вечера я направился в Альберт-док [16] и поднялся на пароход «Майский день», принадлежащий «Ливерпульско-дублинско-лондонской пароходной компании». На мой вопрос мне ответили, что на борту действительно находится стюард по имени Джеймс Браунер, но во время плавания он вел себя так странно, что капитан вынужден был освободить его от исполняемых им обязанностей. Я спустился в кубрик и увидел, что он сидит на сундуке, закрыв лицо руками, и качается взад-вперед. Это крепкий и сильный парень, без бороды и усов, очень смуглый… В общем, похож на Элдриджа, который помогал нам в деле о фальшивой прачечной. Узнав, зачем я к нему пришел, он вскочил, и я уже поднес к губам свисток, чтобы призвать на помощь ребят из речной полиции, которые ждали меня за дверью, но он лишь спокойно протянул руки, чтобы я надел на него наручники. Мы доставили его в участок вместе с его сундуком, в котором думали найти какие-нибудь вещественные доказательства, однако в сундуке не оказалось ничего, кроме большого острого ножа, такого, какой есть почти у каждого моряка. Впрочем, других доказательств нам и не потребовалось, потому что в участке, когда его привели на допрос, он попросил разрешения сделать заявление, которое, конечно же, наш стенографист записал слово в слово. Мы напечатали три экземпляра его признания, один из которых я и направляю вам. Дело, как я и предполагал с самого начала, оказалось чрезвычайно простым, но все же я благодарен Вам за помощь в расследовании.