Стенли Эллин - Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью

— Обязательно переодеваться? — спросил он, входя к жене в спальню.

Мевис с трудом выкроила после обеда немного времени, чтобы отгладить свое платье из тафты, уложить волосы и привести в порядок ногти, а потому не собиралась уступать.

— Поступай как знаешь, — обиженно бросила она, — но это третья годовщина их свадьбы, а Кэрол была моей ближайшей подругой в конторе. Она по-прежнему там работает, и ее шеф сказал, что тоже может зайти. И вообще, — добавила она, кокетливо прищурясь, — я обожаю наряжаться. Ты же хочешь, чтобы я хорошо выглядела?

Он ее обнял и поцеловал — они все еще были безумно влюблены друг в друга.

— Ну ладно, ладно, — деланно вздохнул он, — переоденусь. Хотя какая разница — что тот костюм, что этот. Оба мы купили к свадьбе.

— Не говори глупостей. Ведь один ты специально оставил для таких случаев.

Они молча переодевались, пока наконец Мевис не вздохнула удовлетворенно и благодарно.

— Не будь мисс Траб, мы вообще бы не смогли пойти.

— Нашли бы кого-нибудь посидеть с Джой.

— За плату? Кого бы мы нашли? Ведь здесь мы почти никого не знаем, так, перебросимся парой слов в магазине, но кто-нибудь нас приглашал к себе?

— А тебе этого хотелось бы?

— Не то, чтобы очень… Но ты же понимаешь, о чем я?

— О том, что делать с ребенком?

— О мисс Траб. Она все делает бесплатно и говорит, что обожает это, бедняжка.

— Но она не так стара, иначе не работала бы.

— Видимо, не может себе позволить не работать. Кажется, у нее нет никаких родственников.

— Ты ее спрашивала?

— О семье? Нет. Она не слишком разговорчива, поэтому я не хотела расспрашивать ее о личной жизни.

— Если уж об этом зашла речь, тебе известно, где она работает?

— Точно — нет. Говорит, в Сити. Ездит автобусом до Уимблдона, оттуда дальше. Но разве это важно? Она спокойна, аккуратна, платит за квартиру и остается с Джой, когда нам нужно выйти вечером. Чего еще нам от нее желать?

— Абсолютно ничего. Нам чертовски повезло с ней, а в городе бы так не получилось.

— Не нужно каждый раз подчеркивать, какой ты умный, — я давно это знаю.

Теперь уже Мевис обняла мужа и крепко его поцеловала. Переодевание шло довольно медленно.

Комната мисс Траб находилась в задней части дома, окнами в сад. Это была вторая по величине из трех спален наверху. Малая располагалась над холлом, прилегая к большой, выходившей на фасад. Дверь комнаты мисс Траб приходилась напротив ванной.

В комнате было совсем немного мебели — на большее Холмсов просто не хватило, — но зато современной, веселой и разноцветной, как и обои на стенах. Эта обстановка представляла удивительный фон для мисс Траб — ее седых волос, однотонных платьев и массивной фигуры женщины средних лет, но она казалась довольной. Когда вскоре после ее переезда Мевис спросила, не хотела бы она привезти что-нибудь из личных вещей, та легонько усмехнулась и ответила, что никакой мебели у нее нет. Да и платьев у нее было немного, хотя со временем гардероб ее постепенно разрастался.

Когда мисс Траб появилась у них, прочитав объявление в местной газете, Джой исполнился только месяц. Других желающих оказалось немного. И хотя несколько человек зашли лично, еще несколько написали, но все отказались при известии, что в доме есть младенец.

Все, за исключением мисс Траб. Когда та увидела в холле коляску и когда Мевис рассказала ей о Джой, ее суровое, лишенное выражения лицо осветил вдруг какой-то отблеск, какая-то внутренняя радость, засиявшая в поблекших глазах и заставившая дрогнуть голос. Мевис была поражена — ведь она ожидала отказа, и еще более категоричного, чем прежде, но мисс Траб немедленно сняла комнату и на следующий день переехала.

В тот вечер, когда Мевис с Рэем собирались в гости, мисс Траб сидела у себя в комнате у открытого окна, глядя на синие сумерки и на огни в не зашторенных еще окнах. Света она не зажигала, газета, которую читала, прежде чем стемнело, лежала на коленях. Женщина сидела неподвижно. Привычку эту она приобрела за много лет вынужденного спокойствия и внутренней пустоты.

Через некоторое время мисс Траб встала, задернула шторы и занялась ужином. Хотя Мевис не раз предлагала ей пользоваться кухней, она предпочитала помещенную над камином газовую плитку у себя в комнате, на которой готовила чай, или варила яйцо, или разогревала рыбу, запеченную в тесте, или мясной паштет с фасолью. С удовольствием готовила эти скромные яства и с таким же удовольствием съедала их за низким столиком у камина, при свете настольной лампы. Ела в тишине, не нарушаемой ни радио, ни телевизором, которых — как она говорила Мевис — она не переносила. За едой не читала ни книг, ни журналов, наслаждаясь покоем, столь долгожданным и с трудом добытым одиночеством. Постепенно, но все глубже погружалась она в самоизоляцию, и теперь часами сидела, объятая его теплом, не выходя из дома — ведь ей некуда было идти, — но в безопасности, ощущение которой давали стены собственной комнаты. По крайней мере, так она надеялась, стараясь в тревожные минуты сама себя в этом убедить.