Агата Кристи - Тайна семи будильников

Леди Кут, трепеща, обратилась к нему:

— Доброе утро, Макдональд!

— Доброе утро, миледи.

Он говорил, как и подобает главному садовнику — печально, но с достоинством, словно император на похоронах.

— Я вот думаю… Нельзя ли сегодня подать на десерт немного этого позднего винограда?

— Его рано снимать, он еще не созрел, — последовал ответ.

Макдональд говорил мягко, но безапелляционно.

— Вот оно что, — протянула леди Кут.

Она набралась смелости.

— Но вчера я заходила в дальнюю оранжерею и попробовала одну ягодку, виноград, по-моему, очень вкусный.

Макдональд посмотрел на нее, и леди Кут покраснела. Ей давали понять, что она совершила непростительную вольность. Очевидно, покойная маркиза Катерхем никогда не допускала подобного нарушения приличий — лакомиться виноградом в собственной оранжерее.

— Раз вы так приказываете, миледи, виноград срежут и отправят вам к столу, — сурово произнес Макдональд.

— Ах нет, благодарю вас, — заторопилась леди Кут. — Оставим это до другого раза.

— Он еще не поспел, его снимать рано.

— Да, — пробормотала леди Кут. — Наверное. Лучше подождем.

Макдональд доблестно хранил молчание. Леди Кут снова собралась с духом:

— Я хотела еще поговорить с вами насчет этой лужайки за розарием. Нельзя ли использовать ее для игры в кегли? Сэр Освальд обожает играть в кегли.

«Ну что тут плохого?» — подумала про себя леди Кут. В школе она прилежно учила историю Англии. «Разве сэр Фрэнсис Дрейк и его сподвижники-рыцари не играли в кегли, когда Армада уже была в пределах видимости? Самое подходящее времяпрепровождение для джентльмена, тут уж у Макдональда не может быть никаких возражений». Но она не учитывала, что основная особенность всякого уважающего себя главного садовника состоит в том, чтобы всегда во всем противоречить.

— Отчего же нельзя? Все можно, — произнес он уклончиво.

В его ответе прозвучал намек на неодобрение, но истинная его цель заключалась в том, чтобы вовлечь леди Кут в продолжение разговора на ее же собственную погибель.

— Если ее расчистить… и… подстричь, — продолжала она с надеждой.

— Да, да, — медленно проговорил Макдональд. — Это можно. Только тогда надо снять Уильяма с нижнего бордюра.

— Да? — с сомнением переспросила леди Кут.

Слова «нижний бордюр» ей ровно ничего не говорили, но было ясно, что для Макдональда они означают непреодолимое препятствие.

— А это было бы не ко времени, — добавил Макдональд.

— Ах да, ну конечно! — воскликнула леди Кут. — Конечно не ко времени. — И сама удивилась, что соглашается с такой горячностью.

Макдональд строго смотрел на нее.

— Конечно, — сказал он, — если вы так приказываете, миледи…

Он не договорил. Но для леди Кут грозных ноток в его голосе было вполне достаточно. Она сразу капитулировала.

— Ах нет, — заспешила она. — Я понимаю, что вы хотите сказать, Макдональд. Нет, нет, пусть Уильям занимается нижним бордюром.

— Вот и я так думаю, миледи.

— Да, — сказала леди Кут. — Да, конечно.

— Я так и знал, что вы согласитесь, миледи, — заключил Макдональд.

— Да, да, конечно, — повторила леди Кут.

Макдональд коснулся пальцами шляпы и пошел прочь.

Глядя ему вслед, леди Кут огорченно вздохнула. На террасу вышел Джимми Тесиджи, пресытившийся почками и беконом; он остановился рядом с ней и тоже вздохнул, но радостно.

— Шикарное утро, правда? — сказал он.

— Да? — переспросила леди Кут с отсутствующим видом. — Ах, верно, действительно. Я не заметила.

— А где все? Гребут на озере?

— Наверное. Я хочу сказать, что не удивилась бы.

Леди Кут повернулась и медленно уплыла в дом. Тредвелл как раз рассматривал кофейник.

— О Боже! — воскликнула леди Кут. — Что, мистер… мистер…

— Уэйд, миледи?

— Да, мистер Уэйд. Он еще не спускался?

— Нет, миледи.

— А ведь очень поздно.

— Да, миледи.

— О Боже! Как вы думаете, Тредвелл, он все же спустится?

— О да, несомненно, миледи. Вчера мистер Уэйд вышел к завтраку в половине двенадцатого.

Леди Кут взглянула на часы. Было без двадцати двенадцать. Ее охватила волна сострадания.

— Как это неудобно для вас, Тредвелл, — чисто по-человечески посочувствовала она ему. — Не успеете убрать, а в час надо подавать ланч.

— Я привык к повадкам этих молодых джентльменов, миледи.

Осуждение было высказано с достоинством, но сомневаться в нем не приходилось. Так глава церкви порицает мусульманина или язычника за нечаянное нарушение правил, совершенное по неведению.