Томас Ханшеу - Человек с тысячью лиц

— Спаси Бог! Бедный его отец! Конечно-конечно, Клик, вы не верите…

— Мой дорогой господин Нэком, я никогда не стану ни во что верить, пока не получу тому абсолютное доказательство. А то, о чем я могу думать, — отдельный вопрос.

— И вы думаете, что этот мальчик…

— Вы хотите знать, считаю ли я его импульсивным, привлекательным молодым человеком, этаким Дон Кихотом на свой дурацкий манер, — или опасным и ловким преступником? В какой-то момент я никак не мог решить, что мне выбрать. Одно несомненно: Джеффри Клаверинг знает об этом преступлении больше, чем говорит. Судя по всему, он выгораживает какую-то женщину… И скорее всего, это леди Кэтрин Фордхэм, побывавшая сегодня ночью не только в особняке Клаверингов, но и в особняке Глира, причем вместе с самим Джеффри.

— О боже! Инспектор Клик, откуда вы это взяли? — хриплым, дрожащим голосом воскликнул Нэком.

— Во-первых, вся одежда молодого Клаверинга была пропитана запахом фиалкового масла, хотя, по словам погибшего охранника, по этому переулку прошла только одна женщина — вероятнее всего, леди Кэтрин Клаверинг. Джеффри, конечно, выгораживает ее; он не хочет, чтобы кто-то узнал, что она ушла из дома, бросив гостей. Нет, я думаю, что они оба побывали тут сегодня вечером… Но давайте узнаем, что там накопал Доллопс.

А через минуту, откликнувшись на крик совы — условный сигнал, который подал инспектор Клик, — вернулся Доллопс.

— Боже правый, сэр! — воскликнул он, увидев, что инспектор и суперинтендант отпустили «задержанного». — Вы что, специально отослали меня, чтобы его отпустить? Тут же кругом полно его следов. Их в переулке пруд пруди… Кстати, господа, мне нужно осмотреть вашу обувь. Надо сказать, вы тут тоже изрядно натоптали… И все же отпускать этого парня не следовало. Он тут так подозрительно терся, прятался… Мне показалось, что он прятался…

— Он прятался? Где?

— Да господин суперинтендант, я все время пытался об этом сказать, только вы мне не давали. Вы мне рот раскрыть не давали, но я-то уверен, что этот субчик затаился вон у того дерева, — и Доллопс направил луч своего фонаря на дерево, стоящее примерно в трех-четырех ярдах от полицейских. — Он был там, и как только такси уехало, я почти сразу его заметил. Он шел на цыпочках, чтобы не шуметь, но я смог подобраться к нему совершенно незаметно…

Суперинтендант Нэком резко повернулся к инспектору Клику. На мгновение наступила зловещая пауза, а потом инспектор заговорил:

— Просуммировав все эти факты, как вы считаете, господин Нэком, — молодой Клаверинг есть герой или негодяй? Если он невиновен, то почему прятался? А если он не преступник, то скажите, что он вообще тут делал?

— Боже мой! Не спрашивайте меня! — раздраженно ответил суперинтендант. — Это адская головоломка, не похожая ни на что… У меня от нее голова идет кругом. Но посмотрите сюда, старина… Предположим, Джеф совершил убийство. Но как он смог уговорить де Лувизана прийти ночью в заброшенный дом — человека, жизни которого он только что угрожал?

— Возможно, он этого и не делал, господин Нэком. Возможно, кто-то уговорил де Лувизана вместо него. Женщина — хорошая приманка, мой друг, а мы знаем, что в этом деле замешаны как минимум три женщины… Однако нам пора идти. — Вдали в темноте раздался слабый автомобильный гудок. — Думаю, это Леннард возвращается с местными властями. Я узнаю этот автомобильный гудок из тысячи, господин суперинтендант. Надо пойти их встретить… А господину де Леспарре пора отбыть на родину. Сюда, Доллопс. Когда выполните все формальности, господин Нэком, подходите к железнодорожной арке. Мы будем вас ждать. А пока, Доллопс, вперед, и поживее!

— В самом деле, вы тут главный, господин суперинтендант. А нам светиться незачем, — добавил помощник инспектора.

— И я прошу вас, господин суперинтендант, не задерживайтесь, — подытожил Клик, пожав руку Нэкому. — Мы ждем вас под аркой. И учтите, это пока была просто разминка. Настоящая работа у нас впереди. Если я прав, это дело окажется довольно забавным…

И развернувшись, он исчез в темноте, отправившись своей дорогой, которая должна была привести его к разгадке тайны, где в один узел сплелись Любовь и Вера, Горе и Надежда, и ее разгадка скрывалась под крышей усадьбы Вуферинг… разгадке, чья тень краем крыла касалась и леди Кэтрин Фордхэм, и Алисы Лорн.

Как только об убийстве сообщили местной полиции, новость стала расползаться с невероятной скоростью. К девяти часам следующего утра не было ни души в радиусе пяти миль, кто не слышал бы об ужасном преступлении. К десяти утра Тутовый переулок от арки железной дороги до особняка Глира был переполнен любопытной публикой, среди которой уже сновали настырные репортеры.