Томас Ханшеу: Человек с тысячью лиц

Гамильтон Клик — человек с тысячью лиц, когда-то известный полиции как «Неуловимый взломщик», а теперь знаменитый детектив, в различных перевоплощениях известный как монсеньор Георг де Леспарре, Филипп Барч, Джордж Хэдленд и пр.

Маверик Нэком — суперинтендант Скотланд-Ярда

Леннард — его шофер

Хаммонд, Петри — констебли

Меллиш — полицейский

Доллопс — доверенный помощник Клика

Лорд Улмер — отец леди Кэтрин

Леди Кэтрин Фордхэм — возлюбленная Джеффри Клаверинга

Джеффри (Джеф) Клаверинг — единственный сын и наследник

Сэр Филипп Клаверинг — отец Джеффри Клаверинга

Леди Клаверинг — его вторая жена

Граф Франц де Лувизан — найден загадочно убитым

Алиса Лорн — подруга леди Кэтрин и постоянная спутница

Генерал и госпожа Рейнор — родственники леди Кэтрин

Генри (Гарри) Рейнор — их сын

Было полдвенадцатого — ночь со среды четырнадцатого на пятнадцатое апреля. Красный лимузин господина Маверика Нэкома, суперинтенданта Скотланд-Ярда, на полной скорости свернул в Тутовый переулок, который, как известно, один из самых пустынных и узких переулков Уимблдона [1] Уимблдон — юго-западный пригород Лондона. Входит в состав административного округа (боро) Мертон и расположен в 11 км от Чаринг-Кросса. Известен как место проведения Уимблдонского теннисного турнира. .

Леннард, шофер, неожиданно надавил на тормоз так, что автомобиль едва ли не оторвался от земли, загудел и едва не врезался в стену, огораживающую усадьбу Вуферинг, перед тем как остановиться в очень узком проезде между стеной и стволом дерева на другой стороне.

При обычных обстоятельствах никто не обратил бы внимания на этот автомобиль — лимузин господина Нэкома. В течение года он в самое разное время суток частенько появлялся в районе Тутового переулка.

По причине, которую ясно можно будет понять из дальнейшего хода событий, суперинтендант считал, что неплохо перед возвращением в город, совмещая приятное с бесполезным, заехать и принять участие в празднике по случаю совершеннолетия сына и наследника его друга сэра Филиппа Клаверинга. Тем более что за этим мероприятием должны были присматривать Петри и Хаммонд — два констебля, так как в этот особняк из хранилищ банка была доставлена золотая посуда.

Теперь все трое сидели на заднем сиденье лимузина. Когда Леннард резко затормозил, они слетели со своих мест, повалившись в кучу.

На мгновение возникло всеобщее замешательство…

Темнота и дорога.

Ни один из трех пассажиров ничего не успел увидеть из окна автомобиля и не мог понять, то ли они столкнулись с преградой, то ли остановились на краю какой-то ловушки.

Тем временем Леннард наклонился вперед и, включив передние фары, прижался к лобовому стеклу, чтобы понять, в чем дело. Господин Нэком торопливо открыл дверцу и высунулся из машины.

— Что случилось? Мы кого-то сбили? — спросил он, не скрывая волнения. — Что не так?

— Боже мой! Да… сэр! Я услышал выстрел и крик. Стреляли из пистолета… потом звук полицейского свистка… и предсмертный крик, сэр, вот я и ударил по тормозам! — произнес Леннард дрожащим голосом.

Тут тишину разорвала трель полицейского свистка, ему вторил еще один, и фактически одновременно прозвучал пронзительный вопль из темного переулка. А потом кто-то громко закричал:

— Смотрите, вон там! Не дайте ему уйти! Глядите внимательно! Он бежит к железной дороге!

Послышался топот тяжелых ботинок. Кто-то выбежал в затянутый туманом переулок и, едва не налетев на лимузин, помчался прочь от машины.

Никто не говорил суперинтенданту Нэкому или его людям, что причиной этого шума, услышанного в ночной тишине, был констебль… но они отлично понимали, что эти тяжелые шаги, без сомнения, могли принадлежать только британскому полицейскому.

Сообразив это, суперинтендант прокричал:

— Хорошо, констебль! Держите его! Помощь идет!

Потом, отдав команду Леннарду, он втянул голову, хлопнул дверью, и шофер, шлепнувшись назад на свое сиденье, выжал сцепление и погнал лимузин вперед, следом за беглецом, со скоростью пятьдесят километров в час.

В этот вечер тени деревьев были особо темными и густой туман стелился над землей, но Леннард, выросший на одной из соседних улиц, казалось, ничего этого не замечал. Он знал: кто-то бежит по переулку в семистах или восьмистах футах впереди, вдоль длинной кирпичной стены, которая шла вдоль задней стороны усадьбы Вуферинг с одной стороны и раскидистых деревьев, чей подлесок зарос густым непроходимым кустарником, — с другой. Единственный выход лежал через кирпичную арку, ведущую на давно заброшенную линию уимблдонской железной дороги.