Павел Девяшин - Афина Паллада

– Ах, помилуйте! Здесь, на Кавказе, любой уважающий себя туземец почитает за счастье раздобыть голову русского офицера. Это угадывается по сердитым взглядам. К дамам, впрочем, отношение самое почтительное. Сие тоже видно.

– Я, Наталья Петровна, говорю вовсе не об абреках. Меня интересуют свои.

– Свои?! Статские или военные?..

– И те, и другие.

Карачинская смешно наморщила лоб, силясь вспомнить хоть кого-нибудь, кто мало-мальски подошел бы на роль супостата. И, как видно, не преуспела:

– Нет, у мужа не было недоброжелателей.

Возмущенно скрипнула дверь, из образовавшегося проема выглянула давешняя служанка:

– Ну, как же нетути, барыня! А кровопийца ентот! Тот, который на купчихе Воробьевой женился. Как, бишь, его? Князь Гвидон? Платон?

– Его сиятельство Платонов? – не то спросил, не то подсказал штаб-ротмистр.

– Они самые и есть! Змий он, а не сиятельство, прости Царица Небесная. Кровопийца, как есть! Барин с ним о прошлую Пасху повздорили…

Неудержимый словесный поток был прерван строгим замечанием Натальи Петровны:

– Прасковья!

Створка без промедлений захлопнулась. Настала пора Данилову бросать на хозяйку вопросительные взгляды. Вдова виновато развела руками:

– Прошу извинить, Евгений Николаевич. Я, признаться, о том случае и думать забыла. Верно. Владимир Михайлович минувшей весной имел некоторый конфликт с господином Платоновым. Дело в том, что сей неприятный субъект с некоторых пор захватил в Пятиводске власть по части гостиничного проживания. Вам, вне всяких сомнений, известно, что все, так или иначе, пригодные для жительства нумера принадлежат в этом городе Анне Владимировне Воробьевой.

Петербуржец важно покивал, дескать, знаю-знаю и внимательно слушаю, продолжайте. Молодая женщина взглянула на висящие почти под самым потолком маятниковые часы и едва заметно ускорила речь:

– А где Воробьева, там, считай, и Платонов! Муж имел с ним пренеприятный разговор касаемо проблем размещения на постой унтер-офицеров, прибывающих в Пятиводск на воды. Кому положено после госпиталя согласно предписанию полкового врача.

– Не сыскалось свободных апартаментов?

– Именно! В заведениях средней руки вовсе отсутствовали места, а в гостиницах более презентабельного толка – цены такие, что голова кругом. Платонов задрал стоимость до небес! Все ему мало, никак не насытится. Оттого Володя… прошу прощения… Владимир Михайлович с ним и поругался. Закончилось тем, что унтеров разобрали по частным домам. Обеспечили постелью и табльдотом. Конфликт с князем едва не завершился дуэлью, однако в итоге стороны примирились.

– Примирились, сударыня?

– Боюсь, мне не известны подробности, – ответила вдова и украдкой посмотрела в окно. – Муж не рассказывал, я же не смела настаивать. Его тайна. Все это их, мальчишеские, дела.

Данилов нахмурился. Ему не доводилось прежде встречать влюбленную женщину, не проявляющую интереса в отношении дел собственного супруга. Особенно, когда речь заходит о ссорах и сатисфакциях. Если только… дама влюблена по-настоящему.

«Тут два варианта, – поразмыслил жандармский обер-офицер. – Либо очаровательная Наталья Петровна что-то не договаривает. Либо их отношения с безвременно почившим супругом были не столь уж идиллическими… И что это она все время поглядывает то на часы, то в окошко? Назначила кому-то встречу?»

Выяснить это можно только одним способом – поскорее уйти ! Задерживаться ни в коем случае нельзя, иначе дама упустит время и останется дома. А что если все наоборот и некто должен явиться к ней сам? Может, все-таки не торопиться? Нет! В таком случае придется удовольствоваться лишь созерцанием гостя. Послушать, о чем говорят, уже не удастся.

Петербуржец машинально перехватил взгляд Карачинской. За занавесками смутно угадывались силуэты садовых деревьев, на них покойно шуршала листва, приводимая в движение могучим дыханием близкой горы. Кажется, окно выходило на палисадник. Весьма удачное стечение обстоятельств. Вот где можно без труда затаиться и, оставаясь незримым, слышать каждый звук!

Евгений Николаевич мысленно перебрал не заданные вопросы. Отсеял лишние. К примеру, невзирая на строгое предписание инструкции ведения допроса, разработанной нарочно для чинов полевой жандармерии, совершенно не имело смысла уточнять местонахождение девушки в момент убийства. Решительно невозможно представить себе Наталью Петровну, продирающуюся сквозь заросли с ружьем наперевес! Если и считать ее фигурантом, то непременно следует основываться на предположении об участии в деле неких посредников или, если угодно, исполнителей. Уж не их ли поджидает наша красавица?!