Павел Девяшин - Афина Паллада

С широкого скалистого утеса, получившего от местных жителей прозвание «Камень», открывались поистине чудесные виды. Славная долина, окаймленная горными хребтами, красноватыми в робких лучах молодого солнца, увешанными зеленым плющом у основания и выбеленными снежной бахромой на верхушках. Внизу, по центру утопающей в дубравах низины, серебряной лентой вьется, сливаясь с холодными безымянными ручьями, река Сулак.

Пожалуй, не сыскать во всем Кавказе места живописней и отрадней. Всякий художник или поэт охотно заложил бы душу за краткий миг вдохновения, даруемый обозрением сих диких и дивных пейзажей. О, какое счастье оказаться на «Камне» в утренний час! Слышать сонное дыхание древних пород и дышать сладким, что мед, горным воздухом.

Но только не теперь! Сегодня, четвертого дня мая тысяча восемьсот сорок первого года, благословенную тишину разодрала канонада ружейных залпов. Ветер мгновенно развесил над утесом едкую гарь порохового дыма. В долине шел бой.

Плановый смотр недавно возведенной крепости, значившейся по документам военного ведомства как «укрепление Александровское», прервался дерзкой атакой горцев. Выстрелы прозвучали, едва генерал от инфантерии, командир Отдельного Кавказского корпуса Александр Евгеньевич Головнин выступил на знаменитом иноходце перед выстроенным во фрунт полком, намереваясь произнести пышную напутственную речь. Свита только и успела, что ахнуть, когда вокруг отчаянно засвистели пули. Отход генерала обратно в крепость – подальше от смертельной опасности – обеспечил жандармского корпуса подполковник Черемшин, единственный из офицеров сопровождения сумевший сохранить хладнокровие.

Солдат спешно развернули в боевую колонну – прикрывать отступление штаба. «Хищники» – как прозвали в императорской армии мюридов Шамиля – накатывались волнами, нестройно паля прямо с седла. Жители долины неподражаемо хорошо умели наступать рассыпным строем.

Эффект неожиданности быстро сошел на нет, через минуту русские ощетинились ружьями пехотного образца 1808 года – старым, но все одно грозным при ведении залпового огня оружием. Унтера басовито подхватили офицерский приказ: «Пли!»

Не напрасно в Петербурге генерала Головнина называли «Львом Кавказа». Солдаты его были идеально вымуштрованы и ратное дело знали на «ять». Притом, движения воинов изрядно сковывали малопригодные для настоящего боя строевые кафтаны. Ради предстоящего смотра полк обрядили в парадное, временно заменив походную шинель красивым, но не вполне удобным мундиром.

Серьезной опасности атака, пожалуй, не представляла, ее, по всей видимости, следовало бы отнести к разведке боем. Или, что еще вероятнее, к демонстрации силы. Мол, не зарывайтесь, господа царисты, вот они мы – истинные хозяева! Открытый наскок, крайне не свойственный мюридам, больше привыкшим к ночным вылазкам и партизанским засадам, не мог продолжаться долго. Однако в укрепление спешно направили молоденького адъютанта – за горным орудием. Так, на всякий случай.

Двум залегшим на «Камне» наблюдателям представилась уникальная возможность узреть картину сражения целиком. Если исключить царящую на поле брани смерть, кровь и грязь, панораму можно было бы называть первостатейной.

– Русский начальник сейчас уйдет за стену. Его оттуда сам Шайтан не выкурит! Чего ты ждешь, англичанин? – прокричал сквозь шум пальбы по-дагестански одетый юноша, распластавшийся на самом краю утеса, и вновь поднес к черным, точно спелая смородина, глазам подзорную трубу.

Его щеголеватый спутник, обряженный в совершенно неуместный клетчатый костюм, не повел на замечание ни единым мускулом. В отличие от пылкого горца, молчаливый господин лежал на аккуратно подстеленном шотландском пледе. И в руках он сжимал не изящную зрительную трубку, а самый настоящий Брауншвейгский штуцер.

Ствол нарезного ружья покоился на нарочно принесенном мешочке, плотно набитом песком. Готовясь произвести выстрел, стрелок сгибал и разгибал пальцы, восстанавливая их чувствительность. Щека его касалась полированного приклада из орехового дерева в точке, позволявшей оптимальным образом воспользоваться новомодным прицелом с двумя стационарными щитками. Один из которых – постоянный, для стрельбы на расстояние, равное 183 метрам, второй – подъемный, предназначенный для поражения цели на куда большей дистанции.