Павел Девяшин - Афина Паллада

Молодой абрек бросал на штуцер завистливые взгляды. Так ревнивые парни обыкновенно глядят на чужих смазливых девок. Хороша винтовка у британского подданного. Ай, хороша! Обманчиво красива, грациозна и смертоносна, точно аспид. Уж на что черкесские оружейники мастера на все руки, но такое ружье – настоящее произведение искусства! Его, верно, невозможно сработать в подпольных мастерских, имея в своем распоряжении самодельные станки и инструменты.

На позицию вышли еще со вчерашнего вечера, когда, наконец, подтвердилась дата войскового смотра. У англичан, как видно, был в крепости свой человек. Бессонная ночь подействовала на двух затаившихся в засаде мужчин очень по-разному. В полном соответствии с природой, свойственной представителю каждой из цивилизаций.

Сын местного мудира Агабека, носивший гордое имя Бахарчи, означающее на аварском языке – «герой, храбрец», и в обыденных-то обстоятельствах подвижный, словно ртутный шарик, в условиях вынужденного ожидания совершенно утратил самообладание. Он без конца порывался вскочить, точно нагретый солнцем камень жег его через плотную бурку, но всякий раз оставался на месте, верный делу и слову, данному накануне отцу. Настоящий мужчина – терпелив и мудр, говорил седобородый родитель и, конечно, был прав. Поставленная задача – проводить временного союзника на «Камень» и обеспечить его охрану – не отличалась сложностью исполнения. Даже немного обидно. Кто бы знал, как Бахарчи желал скакать сейчас во весь опор со своими братьями. Там внизу.

Зрение, усиленное десятикратной оптической линзой, в эту минуту причиняло юноше боль. Лучше бы он ослеп! Только бы не видеть, как товарищи погибают под шквальным огнем противника. Сгорают, точно дрова в русской печке! Удар в лоб стрелковому батальону, поддерживаемому артиллерией – безрассудство даже для такого выдающегося и удачливого вождя, как Хаджи-Мурат. Агабеку этакий кунштюк и вовсе не по силам. Впрочем, победы никто и не ждал.

Только бы проклятый англичанин не промахнулся!

В прежних вылазках Бахарчи слыл первым налетчиком. Настоящим башибузуком! Резал караваны, жег аванпосты. А теперь? Сиди себе петухом на жердочке, да вовремя кукарекай. Тоже мне, поручение.

Терпение – не самая сильная черта горячих юношей.

Молчание давалось горцу еще труднее. Правда, он не ведал английского языка, но сын туманного Альбиона немного говорил на русском, как и сам Бахарчи. При желании они вполне могли изъясняться и худо-бедно друг друга понимать, однако в том не было практической надобности. Разве что на подъезде к скале меж путниками состоялась краткая беседа о лошадях. Точнее, об их именах. Оказалось, что у игреневого скакуна, горделиво красовавшегося под иностранным седоком, не было клички. Прежней хозяин у торговца не спросил, придумать новую не посчитал нужным. Дагестанец неодобрительно покачал головой:

– У всякого коня должно быть имя! Конь – лучший друг мужчины, как и его шашка!

– This is not a stallion, but a mare 1 1 Это не жеребец, а кобыла (англ.) , – буркнул англичанин и неприязненно улыбнулся. Более он рта не раскрывал.

Не опозорил себя пустословием и молодой мюрид. Да и чего болтать? Язык – оружие женщины.

Степенный джентльмен являл собой полную противоположность горячему южанину. И вообще вел себя так, словно нарочно пытался соответствовать сформировавшемуся представлению иных народностей об англичанах. Холодная надменность при почти полном отсутствии эмоций – не человек, а карикатура!

Он легко переносил тяготы длительного ожидания и, казалось, превратился в бездушную продолговатую корягу, приютившуюся у самого обрыва. До рассвета безмолвный господин лежал с закрытыми глазами, и, судя по ровному дыханию, преспокойно спал. С первыми лучами теплого майского солнца, он, точно по команде, сел, протер лицо ладонями и принялся методично обустраивать огневую позицию.

Разместил винтовку на импровизированном ложе так, чтобы невозможно было различить вороненое дуло, торчащее над кромкой скалы. Разложил подле себя все необходимое для заряда. Пулю, снабженную специальным пояском, соответствующим по форме дульным нарезам, что обеспечивало плотное прилегание, как следствие, высокую точность выстрела, а также пыж и затейливую, явно дорогую, пороховницу. Затем извлек из седельной сумки медные аптекарские весы и набор маленьких гирек. Штык-тесак с плоским обоюдоострым клинком клетчатый отстегнул и отложил в сторону – не понадобится.