Анна Волошина: Жутко страшное кино

***

Элла проснулась рано. На студию ей ехать только к двум часам. К этому времени должна собраться вся группа: предстоял просмотр отснятого материала.

Она приняла душ, позавтракала и вышла во двор. Возле бассейна было тихо и пусто, только помятая трава на лужайке и одинокий окурок в клумбе с анютиными глазками напоминали о вчерашнем нашествии. Но когда Элла шла к гаражу, первые «гости» уже появились.

Возле бассейна устанавливали аппаратуру двое мужчин, один постарше, другой совсем ещё юный щенок. Старший поздоровался с Эллой, а младший лишь оскалился и с ног до головы смерил девушку наглым взглядом.

Она уже сидела в машине, когда к ней подошёл вчерашний тип, тот самый, что стоял рядом с этим хамом, режиссёром. Он наклонился к открытому окну:

– Доброе утро, Элла Борисовна.

– Здравствуйте, – нехотя ответила она, пытаясь угадать, что ему нужно.

– Меня зовут Максим Дроздов. Мой шеф, Станислав Андреевич Полонский предлагает вам роль в его фильме.

– Поучаствовать в массовке? Спасибо, у меня на это нет времени.

– Зачем же в массовке? Полонский хочет предложить вам главную роль.

Элла удивлённо взглянула на Макса. Смеётся он над ней? Ей нравится роль телеведущей. Кажется, у неё неплохо получается. Но играть в кино… Нет, он определённо шутит.

– Но ведь я не актриса. У меня не получится, и вообще… Я никак не могу на это согласиться.

– А давайте попробуем! Неужели вам никогда не хотелось сняться в кино?

– Почему же, хотелось, особенно в детстве. Только я привыкла делать то, что умею, – ответила Элла.

– И всё же подумайте. Вот вам визитка Полонского. Если надумаете, позвоните. На домашний или мобильный.

– Сегодня у меня работа, возможно, затянется до позднего вечера. А ваше предложение так неожиданно…

– Ничего, звоните, когда надумаете, пусть поздно ночью. Полонский не обидится.

***

На студии Элла появилась на полчаса раньше. Ни разу не застряла в пробке, что было довольно странно. Пока ехала, думала о предложении Дроздова. А что, если у неё получится? Элла улыбнулась сама себе весьма киногеничной улыбкой.

В студии был только оператор, весельчак и балагур Сергей Туманов.

– Ты у нас ранняя пташка. Что дома-то не сидится? Или с мачехой поругалась?

Серёга был в курсе Эллиных семейных проблем, хотя она о них не распространялась. Это делали за неё телевизионные сплетники. Обойти вниманием частную жизнь известного человека, отца модной телеведущей и мужа молодой красотки, газетчики тоже не могли. К тому же Елизавета однажды имела глупость пространно ответить на вопросы улыбчивого и вежливого мальчика-корреспондента. В результате появилась гнусная статейка в самом низкопробном журнале «Звёздная помойка». Когда Элла показала статью Елизавете, та расплакалась, утверждая, что ничего похожего она никогда не говорила.

– Нашла о чём переживать! – успокаивала Эллу гримёрша Ленка. – Кто ж на это внимание обращает? Мало ли что там насочиняют, с каждым судиться не будешь. Что делать, такова цена славы! Вернее, её издержки. Многим нравится. Сами платят, чтобы про них гадость написали. Чтоб народ не забывал. И чем гаже сплетни, тем больше публика любит. Добропорядочные обыватели никому не интересны.

Но Элле дурная слава ни к чему. И передача у неё приличная, без перетряхивания чужого грязного белья. Сама она и не узнала бы о дурацкой статейке, она таких журналов не читает. Показали «добрые люди».

Так что на вопрос о мачехе Элла только отшутилась. Зато почему-то рассказала о съёмках фильма и о нелепом предложении Полонского. Туманов как-то странно на неё посмотрел:

– Только не говори, что собираешься отказаться от столь соблазнительного предложения! И не надо кокетничать, Бога ради!

– Ну… я даже не знаю, – нерешительно пробормотала Элла. – Не хочу быть «девушкой с улицы».

– Не будь балдой, Эл! Может это твой шанс.

– …И потом времени жалко, потрачу на эти их пробы, а в результате – пшик.

– На твоём месте я поостерёгся бы отказываться. И потом, Полонский очень метко подбирает актёров, уж если он в тебе что-то увидел, то у тебя это и есть. Про него говорят, что он и овцу может сделать актрисой, если захочет.

– Ну, спасибо, успокоил, словом ласковым утешил, – усмехнулась Элла.

***

Из студии Быстрова поехала к себе. Отцовский дом, заполненный суетливой публикой, больше не казался ей таким уютным и привлекательным, как прежде. Да и курицу Елизавету, которую она и терпит только ради отца, совсем не было желания видеть.