Анна Волошина: Смерть пиковой дамы

Безлунная ночь металась тревожными смутными тенями за плотно зашторенным окном. В кустах шиповника, в ветвях деревьев притаились густая тьма, таинственная и жутковатая. Было так тихо, словно все вокруг погрузилось в тяжёлый мёртвый сон.

Внезапно где-то рядом раздался едва уловимый шорох. Женщина вздрогнула и повернула голову к окну. По тонкой шторе из зелёного шёлка пробегали длинные тени. Женщина замерла и прислушалась. Нет, это всего лишь ветви деревьев покачиваются, легонько касаясь стекла. Звук повторился, теперь как будто совсем рядом. Она испуганно вздрогнула и упёрлась взглядом в дверь. Её глаза расширились, красивые черты исказил страх.

Дверная ручка вдруг начала медленно поворачиваться…

Ольга протянула правую руку и зашарила по дивану. Её рука коснулась мягкой, плюшевой кошачьей шерсти. Сладко дремавшая на диване персидская кошка, обеспокоенная движением хозяйки, недовольно мяукнула и нехотя отодвинулась, освобождая пульт телевизора, на котором она спала.

Ручка повернулась, дверь стала медленно открываться, на дощатом полу обозначился тёмный силуэт. Дальнейшего Ольга уже не увидела, так как щёлкнула кнопкой и переключила канал. По экрану забегали серые пунктиры: программа закончилась. На следующем канале то же самое. Пульт снова тихо щёлкнул, экран погас.

«Три часа, даже телевизионщики спать ложатся, одна я мучаюсь, – грустно думала Ольга, глядя в непогашенный красный глазок телевизора, ярко мерцавший в темноте. Не сплю, все думаю и думаю, и ничего придумать не могу».

А что тут можно сделать? На ум не приходят никакие решения. Остается только мучиться без сна, пить транквилизаторы или плакать. Только вот слёз не нужно: поплачешь пару дней – и на лице останутся несмываемые следы лёгкого увядания. А ведь ей уже давно не двадцать пять и даже не тридцать. Лицо, на которое потрачено столько сил и средств, нужно беречь.

Она зажгла верхний свет. Большие настенные часы показывали ровно три. Достав из косметички пудреницу, Ольга открыла её и поднесла к лицу. Выглядит неплохо, если смотреть не слишком близко. Она с сожалением разглядывала мелкие морщинки под глазами и наметившуюся скорбную складку около рта. Кожа, которая когда-то казалась фарфоровой, потеряла свою свежесть и приобрела бледный блёкло-серый оттенок. Сорок есть сорок, и ничем тут уже не поможешь. Вот только если операция… Но зачем ей теперь все это? Раньше надо было думать. Впрочем, думай не думай, с молодой бабой ей всё равно не потягаться. И никакие дорогие пластические операции не вернут Алексея.

Ровно неделю назад от Ольги Смирновой ушёл муж. Любящий, заботливый, к тому же занимавший хорошую должность в солидной фирме. Алексей носил её на руках, задаривал цветами, и казалось, что так будет вечно. Но под луной нет ничего нескончаемого, а мужья при этом имеют привычку уходить от стареющих жён к молоденьким любовницам. И её Лёша оказался ничем не оригинальнее и не лучше других. А она, наивная, ничего не замечала до тех пор, пока он не объявил ей прямо и твёрдо, что уходит навсегда.

Может, зря она взяла отпуск? Сидеть тут в одиночестве просто невыносимо, но ещё тяжелее ловить на себе сочувственные взгляды коллег. Хотя, возможно, ей это только кажется. Вряд ли они знают о её личной драме: она ведь никому ничего не рассказывала. Или сами догадались? А как не догадаться, если Алексей, всегда заезжавший за ней на машине, вдруг перестал появляться в её офисе. И Ольге ничего не оставалось, как тащиться к метро и делать вид, что у неё всё в порядке. Притворяться надоело, и она ушла в пришедшийся как раз ко времени очередной отпуск. Только вот зря выбрала дачу, нужно было уехать куда-нибудь подальше. Их с Алексеем общая дача! Хорошенький домик из светлого дерева уже не казался Ольге таким уютным, как прежде.

Нет, определённо нужно было поехать куда-то подальше. Если не в Турцию, то хотя бы к старшей сестре в Брянск, та давно зовет в гости. Или к тётке в Германию. Но вместо этого она сидит тут одна и страдает. Даже пожаловаться некому кроме кошки.

И ведь совсем непорядочно он поступил. Не неделю же назад он познакомился со своей любовницей. А сама Ольга не увидела того, что другая женщина на её месте давно бы приметила. Господи, ну почему она такая несчастная и глупая! Ольге захотелось в голос зареветь, но она сдержалась, сработала привычка гасить эмоции и оберегать своё драгоценное, по-прежнему красивое лицо.