Анна Волошина: Жутко страшное кино

Голос принадлежал Максу Дроздову, внезапно возникшему возле бассейна. За его спиной мелькнул Полонский.

Машка испуганно вскочила, Зойка лишь повела плечиком:

– Ты бы сперва приличных слов хоть десяточек выучил, Макся, а потом уж и к девушкам подходил.

Максим Дроздов, правая рука Полонского, работал со Стасом не первый год. Поджарый, хорошо скроенный Макс, с грубоватыми, но мужественными чертами лица смахивал на благородного разбойника из исторических сериалов, но хам был редкостный. Что отнюдь не мешало ему быть любимцем большинства женщин из съёмочной группы. Между представительницами прекрасного пола от кинопроизводства частенько разгоралась нешуточная борьба за право развести пойло из растворимого кофе для Дроздова. Макс пил в огромных количествах дрянной растворимый кофе, курил вонючие сигареты «житан», но жратву и баб, по собственному его выражению, признавал только высокого качества. Видимо поэтому он был худ и исключительно работоспособен.

– Придётся тебе, Зоечка, нырять в бассейн, вылавливать окурок, – насмешливо произнес оператор Никитков. – А то в кадр попадет ненароком.

– Ничего, вон сколько тут бездельников толкается, – хмыкнула Зойка и посмотрела почему-то на Витю. – Найдётся, кому в бассейн лезть. Или Соколовская выловит, всё равно зря там часами болтается. Небось, наплавалась на всю оставшуюся жизнь.

Машка испугалась, что Полонский, сейчас обматерит Зойку, или выгонит её к чертям со съёмок. Но режиссёр как будто не обратил внимания на слова гримёрши. Только объявил:

– Перекур окончен! Заканчиваем бездельничать, работаем!

С Одинцовой Полонский работал не один год и, видимо, давно привык к её грубоватым выходкам. И вообще, режиссёр не опускался до разборок со съёмочной группой, оставляя это удовольствие Максу. Зато актёрам от него порой доставалось по первое число.

Все разошлись по своим местам. Соколовская, тяжко вздохнув, не особенно охотно полезла в бассейн, оператор подошёл к камере.

Не успела съёмка начаться, как режиссёр воскликнул раздражённо:

– Почему всё время посторонние рыла в кадре?

По тропинке из белого камня к дому шла молодая женщина. В руках её была изящная дорожная сумка, длинные светло-русые волосы рассыпались по плечам.

Элла Быстрова не была дома целую неделю. Всё это время она парилась в жаркой Астрахани, где снимали передачу о провинциальном театре.

Поездка очень утомила её. В гостинице было душно, на улицах – невыносимо жарко, работа двигалась туго.

В Москву удалось прилететь лишь поздним вечером. Элла не стала заезжать в свою пустую квартиру, где никто её не ждал, и сразу же отправилась в особняк отца. Хотелось поскорей очутиться в знакомом с детства большом саду, вдохнуть запах цветущей черёмухи, окунуться в прохладу весеннего подмосковного вечера, искупаться в маленькой чистой речушке, протекавшей недалеко от отцовских владений. Даже мачеха, которую она недолюбливала, на расстоянии не казалась ей такой уж глупой и неприятной.

Элла отпустила такси, приветливо поздоровалась с охранником, не обратив внимания на его растерянное лицо, направилась к дому. И замерла: на ярко освещённой софитами лужайке перед особняком девушка увидела пёструю вопящую толпу. В голове пронеслась совершенно нелепая мысль: она перепутала дом. Но этого просто не могло быть! Что случилось, и кто устроил бедлам в тихом отцовском доме, таком уютном и респектабельном? Прямо к ней приближался высокий мужчина в очках, его лицо было перекошено от ярости. Девушка вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и надменно вскинула голову. Лицо мужчины показалось ей смутно знакомым.

– Я же просил, дьявол вас возьми! – рявкнул он. – Неужели нельзя было пройти с другой стороны и не мельтешить в кадре. Вы испоганили мне дубль! Не люди, а кретины недоделанные, ничего не понимают!

– Вы меня просили?! – удивилась Элла. – Первый раз слышу. И вообще вас вижу впервые.

Смерив нахала холодным взглядом, она неторопливо обошла его и спокойно зашагала к дому.

– Ведь просил проинструктировать обслугу, – раздраженно выговаривал Полонский Максу. – Неужели так трудно было проследить… Из-за какой-то идиотки горничной… На сегодня съёмка закончена. Все могут расплываться, – это уже к съёмочной группе.

– Это не горничная, а хозяйская дочка, – доложил Дроздов, которому по должности полагалось знать всё обо всех. – Её, кстати, до сих пор не было в доме. Только что приехала откуда-то.