Наталья Хабибулина - Тайна старых картин

Домна Кузьминишна, помня наказ мужа, время от времени заходила в залу посмотреть на веселящуюся молодежь. В маскарадных костюмах мало кого можно было распознать, но князя Уборевича она признала сразу: в длинном черном плаще, с такою же маскою на бледном лице, которую вскоре снял за ненадобностью, он выделялся среди всех мрачностью настроения, сидел на небольшом диванчике в нише за роялем. Сквозь прорези маскарадных очков, а потом и в открытую, с лихорадочным блеском на всех смотрели черные глаза. Уголки плотно сжатых губ были опущены, и лишь изредка по лицу пробегала тень улыбки, когда взгляд его натыкался вдруг на кружащуюся в парах Дарью.

Аркадий Алексеевич ревновал девушку со всей страстью, какая могла уместиться в его палящей жаром груди. К своему великому ужасу, он понимал, что не имеет у Дарьи ни малейшего шанса на успех. Кто был её избранником, молодой князь не мог понять: девушка вела себя со всеми ровно, в роли хозяйки маскарада не нарушала принятого этикета. Но всем своим влюбленным существом Аркадий понимал, что такой человек все-таки существует. И как бы много он хотел отдать за знание тайного имени, но оно умело было скрыто ото всех. Бедному князю оставалось лишь молча страдать в выбранном им углу.

Домну Кузьминишну, напротив, такое поведение дочери радовало. Только позже она поняла, что при всей своей заботливой опеке над Дарьей, все-таки не смогла до конца узнать всей её души, которая хранила и бережно несла в себе тайну, ставшую страшным проклятьем дружной семьи. В этот час Рождественского вечера мать со странным спокойствием удалилась в столовую, где прислуга накрывала стол для молодежи.

Старые блюда были убраны, их место заняли более нежные и легкие закуски, соответствующие возрасту и вкусам нынешних гостей. Фрукты и сладости вносились в гостиную залу, где прямо в корзинах и красочных коробках расставлялись под елкой.

Молодой гимназист в костюме пажа разносил почту. То один, то другой, получивший письмо, кидался к столику с письменными принадлежностями, чтобы немедленно написать ответ. Паж стоял в ожидании, и, получив очередную записку, мчался к адресату. Повсюду слышался смех, стали образовываться пары, которые старались хоть ненадолго уединиться у окна, или в нише на диванчике, который был занят князем.

Тот же, увидев очередных влюбленных, лишь отстранялся к краю и, отвернув мрачное лицо, тяжело вздыхал. И в очередной раз, взглянув на Дарью, он вдруг увидел, что она читает письмо, которое вмиг преобразило её. Щёки зарделись радостным румянцем, мечтательная улыбка осветила нежное лицо, что придало настроению тайного наблюдателя ещё большую мрачность, и утвердило его в своих догадках о неизвестном избраннике девушки.

Ещё некоторое время длилось веселье, и вот молодежь приглашена к столу.

Рассаживались так же шумно, шутливо толкали друг друга.

Окинув веселую компанию, расположившуюся вокруг большого овального стола, Домна Кузьминишна окликнула сына Михаила, спросив его, где Дарьюшка.

Тот, хохоча, развел руками:

– Я, маменька, себя едва нахожу в этом множестве масок! – и оглядел присутствующих: – Сестрица! Дарья Гордеевна! Ау! – он шаловливо приподнял маску у сидящей рядом с ним девицы, чем вызвал смех всех присутствующих.

Домна Кузьминишна погрозила пальцем озорнику и отправилась на поиски дочери. Неподобающее поведение девицы начинало сердить женщину, она стала подозревать неприличное rendez-vous дочери с неким молодым повесой. Но уже через некоторое время поисков в душу потихоньку вместе с озабоченностью стал вползать, холодящий руки и ноги, страх. Вдруг померкли огни и великолепие елки, веселые звуки отступили, давая путь звукам унылым и тяжким. В голове понеслись картины Содома и Гоморры, виденные когда-то Домной Кузьминишной в одном иллюстрированном журнале, который она стыдливо разглядывала, будучи ещё неискушенной в делах любовных. Да и воспитание не позволяло воспринимать это, как естественную часть бытия. Поэтому сейчас она буквально металась по огромному дому, сочиняя наказание для дочери всё жестче и жестче.

В одном из коридоров женщина внезапно столкнулась с князем Уборевичем, который был мрачнее самой хозяйки. Узнав, что девушка, до сей поры, не найдена, он вызвался помочь в поисках, при этом сказав, что видел, как Дарья получила записку, которой очень обрадовалась. Таким образом, было высказано предположение, что rendez-vous назначено вне дома. Решено было тотчас же отправиться во двор.