Наталья Хабибулина - Тайна старых картин

– Вы так считаете? Ну, что ж!.. А вы молодец! – он одобрительно похлопал её по руке, внутренне удивляясь её любознательности и проницательности. – Если я вас правильно понял, вы отдаете мне этот дневник?

– Да-да, конечно! Теперь он, надеюсь, попал в нужные руки!

Год 1910, декабрь

Рождество входило в свой апогей.

Купцы в этом празднике ставили на первое место сакральное – потому с утра посещали церковь, истово молились и жертвовали деньги неимущим.

После этого мужья ехали друг к другу в гости, оставляя жен своих дома для приема гостей. Женщины лишь во второй день Рождества немного освобождались от хлопот первого дня и отправлялись наносить визиты.

Во второй день и прислуга могла повеселиться всласть: пели песни, наряжались, мазали лица сажей, плясали камаринскую и казачка.

Столы в гостиной Лыткиных ломились от яств. Главным блюдом стола был жареный поросенок, за ним следовали фаршированная свиная голова, «наряженная» индюшка – ей добавили фазаний хвост, вводя некоторых несведущих гостей в заблуждение. Вокруг стояли коцинские окорока, куры, зайцы в сметане, баранина, жаренная большими кусками, гусь с яблоками. На тарелках и блюдах всех мастей разложены были всевозможные заливные, колбасы, сыры, осетрина паровая, копченая, икра красная и черная! А уж стряпни было столько, что можно было накормить Малую городскую слободу! Пироги открытые, закрытые, с начинками мясными, рыбными, сладкие. А уж, каковы были кулебяки, курники, лодочки, расстегаи, шаньги и ватрушки! Многое тут же отправлялось в нищенские торбы славильщиков и детей из бедноты, им же выдавались и мелкие монетки.

Некоторыми суммами наделялись и гости. Заходил священник, пел тропарь перед образами, и кропил святой водой всякого, кто прикладывался к кресту.

А гости наезжали беспрестанно, одни сменялись другими. Так и блюда на столе, одни съедались, на их месте тут же появлялись новые, свежие!

Детей вели в вертеп – там показывали историю рождения младенца Христа, потом и в цирк. Дома с ними водили хороводы, угощая разными сладостями и фруктами, стоящими в гостиной прямо в корзинах и лукошках. На простыни, натянутой в малой гостиной, показывали туманные картинки посредством волшебного фонаря. Разрывали хлопушки, наряжали малышей в бумажные маскарадные костюмы. Шумно было в доме и необычайно весело!

Михаил и Дарья готовились к маскараду.

Но если молодой человек был радостен и возбужден предстоящим праздником, то Дарья пребывала больше в задумчивости, чем вызывала у матери очередной приступ озабоченности и беспокойства. Домне Кузьминишне не терпелось порадовать дочь отложенным сватовством, так как она и сама видела, что ей избранник отца не был приятен. Но слово мужа было свято! Успокаивая себя тем, что вскоре же после праздников он снимет этот запрет, и девушка вздохнет веселей, Домна Кузьминишна опять принимала гостей и ехала сама с визитами.

Дарья же несколько раз выходила в переднюю, осматривая серебряный поднос с Рождественскими поздравительными открытками, и, перебирая бесконечно цветные квадратики, перечитывая их, уходила в свою комнату с озабоченным лицом. Увидев кого-нибудь из домашних, она тут же высказывала веселость, но стоило ей остаться одной, как крупные слезы вдруг скатывались из прекрасных глаз.

Но к вечеру второго дня всё резко поменялось: наконец было получено приятное известие, так как девушка, схватив конверт, пахнущий лавандовой водой, поднесла его к губам, и, необыкновенно радуясь, побежала вверх по лестнице, кружась и напевая.

Молодежь съезжалась на маскарад.

С визгом и хохотом вваливались по три-четыре человека в переднюю, из-под масок лиц не выказывали, говорили грубыми или, напротив, тонкими голосами, и старались угадать, кто кем обрядился.

Парни побойчее щипали прислугу, принимавшую шубы и шинели молодых людей.

В гостиной зале на рояле играл всё тот же молоденький, нанятый в первый вечер, тапер, только музыка нынче приняла другое направление: бравурные марши сменялись полонезом и вальсами, мазуркой и кадрилью.

Порой уставшего тапера сменяли девицы, получившие начальное музыкальное образование. Нескладность ладов вызывала лишь смех и шутки.

Кроме друзей Михаила, судебного следователя и молодого князя Уборевича, на маскарад допустили гостей и более низкого сословия: прибыли в костюмах и телеграфист, и фельдшер, недавно окончивший училище, немного стесняясь, появился молодой учитель словесности. К вечеру зала была полна молодых людей и девиц.