Лилиан Браун - Кот, который играл в слова

– Коко, старина, мы переезжаем! – радостно объявил Квиллер в среду утром, когда доставал из холодильника «собачкин сумочка» и готовил завтрак коту и себе. Оглядываясь на события прошлого вечера, он признал, что у дизайнерского сообщества есть свои достоинства. Он в жизни не получал такого множества комплиментов, не пробовал столь вкусной еды. да и предложение квартиры на него как с неба свалилось.

Коко ёжился на подушку лежавшей на холодильнике, – эта голубая подушка была его ложем, троном, Олимпом. Лопатки у него выпирали, как плавники. Он казался скованным и настороженным.

– Тебе понравится на «Вилле Веранда», – заверил его Квиллер. – Там мягкие ковры и высокие книжные полки, и ты сможешь посиживать на солнышке на балконе. Но придётся стать котом безукоризненного поведения. Никаких полетов по квартире со сбрасыванием ламп!

Коко явно спал с лица. Глаза его выглядели как два больших печальных голубых круга.

– Мы возьмем твою подушечку и положим на новый холодильник, и будешь ты у нас совсем как дома!

Часом позже в «Дневном прибое» Квиллер изложил добрые новости Одду Банзену. Они встретились за утренней чашкой кофе возле стойки служебного кафе, где и уселись рядом с прессовщиками в квадратных бумажных шапках, с наборщиками в холщовых передниках, с переписчиками в белых рубашках с отогнутыми манжетами, с редакторами, чьи манжеты застегивались на пуговицы, и со служащими отдела рекламы, носившими исключительно запонки.

– Видел бы ты ванные на «Вилле Веранда»! – сказал Квиллер фотографу. – Золотые вентили!

– Кто ж это тебя вывел на такую везуху? – пожелал узнать Банзен.

– Идейку подкинул Лайк, а Нойтону нравится делать широкие жесты. Восторженный малый и без ума от газетчиков. Ну, ты знаешь этот тип.

– Служи ты в другой газете, у тебя не вышло бы заглотить кусочек вроде этого, но на жалованье в «Прибое» тебе просто положено хватать всё, что подвернётся. А заходил там разговор о грабеже?

– Мимоходом. Но я слегка прощупал подноготную Тейтов. Ты усек, что у миссис Тейт был легкий иностранный акцент?

– Она разговаривала так, словно у неё зубы болят.

– По-моему, она была швейцарка. Кажется, вышла за Тейта из-за денег, хотя уверен, что он был ничего себе зверюга, пока не облысел.

– Ты руки его видел? – спросил фотограф. – Волосатейшая обезьяна из всех, какие мне попадались. Некоторые женщины от этого млеют.

Банзена хлопнули по плечу, и на стул рядом с ним опустился Лодж Кендал.

– Так и знал, что вы, как обычно, лодырничаете, – сказал он фотографу. – Детективы, что ведут дело Тейта, хотят получить набор снимков, которые вы сделали. Их надо увеличить. Особенно те, на которых нефрит.

– А как срочно им это нужно? Мне к воскресенью надо уйму всего напечатать.

– Как можно скорей.

– Есть какая-нибудь подвижка в деле? – поинтересовался Квиллер.

– Тейт сообщил, что у него пропали две багажные сумки. После похорон он едет отдохнуть. Его здорово тряхануло. И вот пошёл он прошлой ночью в кладовку – взять что-нибудь для багажа, – глядь, а двух его большущих заграничных сумок как не бывало. Паоло ведь было нужно что-то вроде этого для перевозки нефрита.

– Любопытно, как он допёр парочку больших багажных сумок до аэропорта?

– Верно, у него был сообщник с машиной… К тому времени, когда Тейт обнаружил исчезновение нефрита, Паоло успел улететь в Мехико и на веки вечные скрыться в горах. Сомневаюсь, отыщется ли там у них хотя бы след этих вещиц. Со временем они могут объявиться на рынке – по одной, – но никто ничего ни о чём не узнает. Вы ведь знаете, как это у них там водится.

– Но полиция, я думаю, проверила авиалинии?

– В списках пассажиров, летевших воскресной ночью, значилось несколько мексиканских и испанских фамилий. Паоло, конечно, взял себе другое имя.

– А кстати, – спросил Квиллер, – когда именно Тейт обнаружил пропажу нефрита?

– Около шести утра. Он из ранних пташек. Любит перед завтраком спускаться к себе в мастерскую и полировать камни – или что там ещё. Он зашёл в комнату жены взглянуть, не нужно ли ей чего-нибудь, увидел, что она мертва, и вызвал доктора по телефону, что стоит на ночном столике. Затем позвонил Паоло и не получил ответа. Паоло в его комнатке не оказалось, зато налицо были признаки поспешного отъезда. Тейт быстро осмотрел все комнаты – и вот тут-то и обнаружил, что витрины в нишах пусты.

– После чего, – сказал Квиллер, – он позвонил в полицию, а полиция – Перси, а Перси – мне, а было тогда всего лишь половина седьмого. Тейт, когда в полицию звонил, говорил им о статье в «Любезной обители»?