Лилиан Браун: Кот, который зверел от красного

Джим Квиллер плюхнулся в кресло ресторана пресс-клуба; длинные, бессильно повисшие усы подчеркивали унылость позы и упрямое выражение лица.

Причиной его депрессии были не десять центов, которые он заплатил за выпивку, не тусклое освещение в баре, не унылое покрытие стен, не запах рыбы, приготовленной три дня назад, или несвежего пива, отдающего плесенью тюремного погреба. Квиллера выбили из колеи куда более важные вещи. Обладатель приза газеты «Дневной прибой» и самый большой среди её сотрудников поклонник бифштексов и яблочных пирогов с ужасом читал меню, напечатанное на желтовато-зелёноватом листке.

Редактор публицистического отдела "Прибоя" Арчи Райкер спросил:

– Что мы будем есть! Сегодня в меню картофельные оладьи.

А Квиллер всё смотрел в желтовато-зеленоватый листок, поправляя на носу новые очки и как будто не веря тому, что читал.

Одд Банзен, фотограф «Прибоя», закурил сигарету.

– Я закажу гороховый суп с рёбрышками и мясное рагу. Но сперва хорошо бы двойной мартини.

Квиллер молча дочитал список блюд и начал с начала, твердя про себя: никакого картофеля, никакого хлеба, никакой сметаны в супе, ничего жареного…

Райкер – как у солидного заведующего отделом, у него и вид был солидный, сказал:

– Я возьму что-нибудь лёгкое. Ну, положим, цыплёнка, пельмени и салат из капусты со сметаной, а ты, Квилл?

Квиллер нервно заёрзал на стуле и с кислой улыбкой взглянул на своих коллег:

– Я, пожалуй, возьму творог и половинку редиски.

– Ты, должно быть, заболел, – хмыкнул Банзен.

– Доктор Бин сказал, что мне нужно сбросить тридцать фунтов.

– Да, ты достиг интересного возраста, – весело заметил фотограф. Он был моложе, стройнее и позволял себе иронизировать.

Квиллер, как бы защищаясь, поправил усы с уже заметной сединой. Он снял очки и аккуратно положил их в нагрудный карман.

Райкер, намазывая булочку маслом, озабоченно полюбопытствовал:

– Как ты попал к доктору, Квилл?

– Мне посоветовал ветеринар, – сказал Квиллер, набивая свою причудливо изогнутую трубку. – Я взял Коко и Юм-Юм к ветеринару, чтобы им почистили зубы. Ты когда-нибудь пробовал открыть рот сиамскому коту? Они считают это страшным покушением на их личную жизнь.

– Хотел бы я оказаться там с видеокамерой, – заметил Банзен.

– Когда Коко понял, что мы собираемся делать, он превратился в пушистый смерч. Он оказался у ветеринара на шее, ассистент схватил его за ноги, а я за хвост, но Коко вывернулся. Потом он слетел со стола и бросился в собачий питомник. Два ветеринара и мальчик, следившие за собаками, бегали за ним вокруг клеток. Собаки лаяли, люди кричали, кошки чуть не сошли с ума. Коко запрыгнул на верх кондиционера, взлетел на восемь футов от пола и, смотря вниз, сказал всё, что он о нас думает. Если вас никогда не поносил сиамский кот, вы просто не представляете себе, что такое ругань!

– Я знаю, – сказал Банзен, – у этого кота голос, как у сирены «скорой помощи».

– Я вышел из себя, и ветеринар сказал, что скорее мне нужна помощь психиатра, чем коту – услуги ветеринара. Вдобавок меня в последнее время замучила одышка. Вот я и оказался у доктора Бина.

– А как вы сняли кота?

– Ушли, оставив его там, и вскоре он появился в кабинете, вспрыгнул на стол и непринужденно зевнул.

– Один-ноль в пользу Коко, – сказал Райкер. – А что в это время делала Юм-Юм?

– Преспокойно ждала своей очереди в коробке.

– И наверное, смеялась как одержимая, – сказал Банзен.

– Вот такая история, – подытожил Квиллер. – А в результате я на диете.

– Ты не справишься с этим.

– Нет, справлюсь! Я даже купил весы на призовые деньги. Старинные такие, из врачебного кабинета в Огайо.

Квиллер только что выиграл тысячу долларов в конкурсе «Репортаж года», и весь «Прибой» с нетерпением ждал, как этот скупой холостяк потратит свои денежки.

– А на что ты ухнул остальные? – спросил Райкер с лёгким сарказмом. – Послал своей бывшей благоверной?

– Да, послал ей сотни две.

– Ну и дурак!

– Она болеет.

– Но у неё богатые родственники, – напомнил Арчи. – А тебе надо купить машину или кое-какую мебель, тогда ты мог бы обустроить квартиру.

– А моя квартира в Хламтауне довольно приличная.

– Но не настолько, чтобы привести туда новую жену!

Этот намек смутил Квиллера. Он думал о нем после ланча, когда они возвращались втроем в офис. Ему было неприятно по нескольким причинам. Во-первых, он не любил творог. Во-вторых, Райкер действовал ему на нервы, пока они ели, но Квиллер позволял ему это, потому что они были старыми друзьями. И, в-третьих, главный редактор пригласил их на совещание во второй половине дня. А приглашение от босса ничего хорошего не сулило. Кроме того, босс раздражал Квиллера: он был приветлив и любезен, лишь когда ему это было выгодно.