Эмиль Коста - Хорошо в деревне летом

– Быстро же наследство оформил!

– Долго ли, умеючи… ну так вот, на сорок дней они сделку наметили, нотариуса из райцентра привезут… Думаю, жена насела на него, что не по-людски это все. Она вроде тоже не совсем городская.

Иван Ильич пожал плечами. Об этой женщине он не знал практически ничего. Много лет назад Петр как будто привозил невесту знакомиться с родителями, и Василий тогда с ними приехал. А потом – ни слуху ни духу. Поговаривали, что Бондари не одобрили выбор старшего сына и до рождения внуков вовсе с молодыми не общались.

– Так что потерпи немного, – с воодушевлением продолжала тетка. – Вот через десять дней соберутся все твои фигуранты в одном месте…

– И все выяснится.

Нарушать постельный режим не выходя из дома – сомнительное удовольствие. Неважно, десять тебе лет или за пятьдесят. Но Иван Ильич нарушал – все надеялся, что тетка сдаст позиции раньше оговоренного срока. Не тут-то было: Зоя Ивановна была непреклонна. Тысячи часов в школьном классе закалили ее характер не хуже воинской службы.

Между тем в глубине души он был благодарен. Не только за заботу, но и за то, что своим запретом тетка хотя бы на время сняла с него ответственность за происходящее. Что вообще можно сейчас предпринять? До города доехать сил не хватит. Петру позвонишь – пошлет куда подальше. Покровский с женой вообще давно не появлялись в деревне, а их городского телефона Иван Ильич не знал. Оставалось только ждать очередных поминок, на которых соберутся все действующие лица. И все обязательно выяснится.

Он, правда, не представлял, каким образом.

Через неделю Иван Ильич впервые за долгое время вышел во двор. Он посбивал сосульки с крыши, нарубил немного дров и выкурил пару сигарет, щурясь на февральское солнце. Больше заняться вне дома было нечем.

– Ты хоть в магазин сходи, – обратилась к нему тетка после обеда. – Поминки завтра, между прочим. Я блины затеяла, а молока – кот наплакал.

Кешка, намывающий хвост перед телевизором, бросил на Зою Ивановну удивленный взгляд. В том, что молоко теперь исчезало с невиданной скоростью, была, конечно, его вина, но чтобы плакать…

Иван Ильич быстро оделся, намотал шарф в три слоя и вышел на улицу. До календарной весны оставались считанные дни, но зима никак не хотела уступать свои права. Днем с крыш капало, солнце жарило вовсю, силясь добраться до труднодоступных мест вроде завалинки с северной стороны дома, где до сих пор белел снежок. Ночью же мороз стягивал льдом неглубокие пока лужи, разукрашивал дома длиннющими сосульками. И постоянно дул ветер: теплый с моря и ледяной с материка – будто никак не мог определиться, на чьей же он стороне.

В одном окне Иван Ильич увидел унылую детскую рожицу и понял, что не он один страдал взаперти. Соседский мальчишка с завистью глядел на борьбу старого дядьки со стихией и наверняка мечтал оказаться на его месте. «Эх, парень, – подумал дядька. – А доживешь до тех времен, когда все можно и за все в ответе сам – пожалеешь, что детство прошло. Ох, пожалеешь».

У крыльца магазина стоял тонированный джип – его Иван Ильич узнал издалека. Значит, хозяева базы уже приехали и ждут гостей. Сталкиваться сию минуту с Покровским совсем не хотелось, поэтому он притормозил, встал на обочине и стал чистить подошву ботинка о край доски, переброшенной через лужу. Благо грязи по пути было много.

Когда скрипнула дверь магазина, Иван Ильич выглядел всерьез увлеченным. Лишь краем глаза он увидел перекошенное от злости лицо, потом услышал, как хлопнула дверца джипа – один раз – и взревел мотор. Покровский укатил по другой дороге – той, которая вела к реке. Наверняка тоже не хотел ни с кем встречаться, а может, попросту опасался крутого спуска по главной улице.

Внутри магазина все было как обычно: всякая всячина на полках, прилавок с тетрадкой для записи должников и хмурая хозяйка, фасующая карамельки по кулькам.

– Чего-то мужик с базы от тебя злой вышел, – с порога обратился к ней Иван Ильич.

При последней встрече они здорово поругались, однако именно мурашовскими курами Зоя Ивановна выкармливала и выпаивала племянника в недели болезни. Сложный деревенский этикет не давал однозначного совета, как теперь себя вести. Поэтому он не поздоровался, но держался вполне дружелюбно.

– Да козел! – Кузьминична даже бросила совок, которым нагребала конфеты из большого мешка. – Зубную щетку ему подавай. Будто я универсам тут или аптека.

– Ассортимент-то широкий у тебя.